Ох, как много бед принесет нам эта “особенность русского национального характера”- вечные оглядки: как бы не подумали о нас что-то плохое, как бы что-то не истолковали превратно, как бы “не поддаться на провокацию”.
То и дело и “те”, и наши доморощенные исследователи “русской души” ссылаются на известное четверостишие Федора Тютчева. Приведем и мы это знаменательное философское высказывание поэта и постараемся вникнуть в его истинный смысл: “Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить: / У ней особенная стать — / В Россию можно только верить”. Толкователи феномена России
приличие, пристойность, по нашему, современному академическому толкованию — характер, нрав, “норов”, если хотите. Вот в чем дело! У России “особенные” понятия о приличиях, пристойности. Эти поистине особые черты легко проследить в российском характере, если сравнить, скажем, наше восточное православие и их западный католицизм. Разве могли додуматься наши землепашцы-крестьяне (“хрестьяне”) до… индульгенций, когда стоит купить себе в церкви бумагу и по ней Всевышний тут же отпустит тебе любые грехи — в зависимости от “номинала” бумаги; до инквизиции, когда специальные суды будут пытать людей каленым железом, сжигать на кострах только за то, что они мыслят или крестятся как-то не так. А тем более — принять эти их “культурные ценности”.
Вдумайтесь в содержание наших народных былин и сказок, в которых, хочешь не хочешь, отразился наш национальный характер. Здесь и могучий богатырь Илья Муромец, живое воплощение народного идеала героя-воина, главная забота которого не дать в обиду Русскую землю; и знаменитый пахарь Микула Селянинович, и наделенный сверхъестественной силой, но спящий до поры Святогор; и тут же рядом — смешной царь Горох, которому не хочется “никого воевать”, да и толком править своей державой не тянет; и забавный лежебока Емеля, который век не слезал бы с печи; и тот самый Иванушка-дурачок, который на поверку не такой уж и дурачок, а просто человек, которому не по душе житейская суета; и тот смекалистый лапотный мужичок, который запросто обштопает любого иноземного собрата: и спор выиграет, и блоху
подкует; и, наконец, сноровистый наш солдатик, который и перед ворогом не спасует, и суп из топора сварит.
И невольно приходит в голову, что даже в самом нашем захудалом, распоследнем мужичонке где-то подспудно, может быть, даже не на генном, а на молекулярном уровне теплится сознание того, что он “не просто так”, что он отпрыск поистине великого народа, который негоже наставлять да натаскивать, что этот народ в течение многих веков сам шлифовал свой ум, культуру, создавал державную мощь, что вели его по буеракам истории такие гиганты, как Святослав, Александр Невский, Ломоносов, Петр Великий, Суворов, Кутузов, Пушкин, Толстой, Жуков… А уж если кто-то чужой и равнодушный к нашим обычаям, нравам, нашим историческим бедам идет на нас, чтобы наставлять и воспитывать, мы просто звереем. И тогда “страшись, о рать иноплеменных!”, познаешь ты и нашу “особенную стать”, и наш “расейский” норов.
Вот, собственно, и вся загадка русской души.
А что? — может, у нас и недостатков-то совсем нет? Есть, да еще сколько! Порой думаем одно, говорим другое, а делаем третье, да подчас так, что ни в какие ворота… И самодурства еще хватает, и — то ли своего, то ли обретенного — хамства. А эта наша легендарная, детская доверчивость, слишком короткая память на зло. Помните у Пушкина: “Царь на радости такой / Отпустил их всех домой”. Это — о ткачихе с поварихой.., которых он допустил ко двору и которые поломали всю его жизнь. Да какой-нибудь персидский шах собрал бы специальный “консилиум палачей” — чтобы решить: как с них, с живых, сдирать кожу, — поджаривая при этом или еще с какой-нибудь каверзой.
Ну а другие народы прямо уж золотые? Да вы почитайте повнимательнее, что пишет о своих земляках Данте: “Они не стоят слов — взгляни и — мимо!” Или как расписал англичан Диккенс, а Бальзак французов.
Из уст политиков и всяких толкователей национальных особенностей то и дело слышишь рассуждения о необходимости “взаимопонимания между народами”. Но что и как мы сможем распознать, скажем, в душе японца? Да зачем ходить так далеко? Недавно Марина Деникина, дочь того самого генерала, прожившая чуть ли не всю жизнь в Париже, заявила, что она не понимает французов, а французы не понимают нас. Ну и Бог с ними — просто мы очень разные. “Знаете, чем вы, русские, отличаетесь от американцев? — спросил меня однажды мой хороший приятель из Лейпцига. — А вот чем. Когда в 1945 году сюда вступили американцы (справка: не встречая в Саксонии практически никакого сопротивления, войска США на радостях залезли в непредусмотренную для них зону оккупации, и Сталин потребовал, чтобы они убрались оттуда), они стали угощать наших девушек шоколадом. За о п р е д е л е н н у ю п л а т у. А когда пришли русские, на перекрестках задымили кухни и ваши солдаты стали кормить наших детей. Б е с п л а т н о”. “Такая вот разница”, — добавил он. Невольно задумаешься: уж не само ли Провидение уготовило нам роль Мессии? Кормить детей тех, кто нас только что уничтожал, жег, разорял, когда свои остались голодными и без крова где-нибудь на Смоленщине иль в Белоруссии. Для этого надо иметь поистине “особенную стать”. Триста лет держала на своих плечах Русь татаро-монгольское иго, в то время как хваленая Европа, прикрытая “скифами”, все карабкалась да карабкалась к своей “цивилизации”. И еще неизвестно, на каком языке говорила бы вся она