ператора: “Рухнет трон царский. Измена будет расти и умножаться… Мужик с топором возьмет в безумии власть… Кровь и слезы напоят сырую землю. Кровавые реки потекут. Брат на брата восстанет. И паки: огнь, искусством русским правят, грызут, бичуют и жалят его полчища “скорпионов”, предвиденных черноризцем Авелем… Наше обытовленное, придавленное к земле, духовно плоское сознание, конечно, поражают дословно сбывшиеся откровения русских пророков. Многие “главы” картины являются как бы ожившей их иллюстрацией. В. Рыжко помогает нам еще раз вспомнить имена главных предателей государя и России, давая возможность увидеть их “в лицо”. На экране появляется кинохроника с их участием, их фотографии — это думские заговорщики, прислужники иудо-масонской закулисы Родзянко, Гучков, Шульгин, Милюков, Керенский, Львов… Названы и имена изменников-генералов: Алексеев, Рузский, Брусилов, Эверт, Поливанов, адмирал Колчак. Изменили присяге и некоторые члены императорской фамилии — дядя царя великий князь Николай Николаевич, князь Кирилл Владимирович. Жестко стянутое кольцо изоляции, ненависть и вражда обрекли царя на политическое одиночество, блокировали его действия, — этот мотив усилен в фильме указанием на отказ в помощи императору со стороны высших церковных иерархов. На предложение обер-прокурора Синода Н. П. Раева поддержать монарха (еще до его отречения!) коллегия Синода ответила молчанием… В композиционном движении картины последовательно развертывается столь важный для нее ассоциативный ряд: после ареста Христа ученики в страхе разбежались от Него, и ни один не осмелился на открытую защиту своего Учителя… С обезоруживающей наглядностью создатели фильма вскрывают и показывают поразительные совпадения… в судьбах Христа и Николая II. Народ, поклонявшийся Спасителю и славивший его, через неделю кричал в исступлении “распни Его”… В феврале 1916 года Николай II первый и единственный раз за все время существования Думы посетил заседание “народных избранников”. По свидетельствам очевидцев, визит прошел под “долго не смолкавшие крики “ура”. Во время провозглашения “вечной памяти всем на поле брани живот свой положившим” государь встал на колени, а за ним опустилась и вся Дума… А через считанные исторические мгновения и Дума, да и весь Петроград в истерическом бесновании торжествовали крушение трона и требовали суда и смертного приговора императору. В. Рыжко вставил в свою ленту эпизод с А. Ф. Керенским, который, рассуждая о судьбе свергнутого царя, провел рукой по шее и произнес: “Две-три жертвы необходимы…”. Несколько раз на экране возникает ублюдочная физиономия Александра Федоровича, самодовольного фанфарона, опереточного премьера, быстро сметенного с политической арены мощными революционными штормами. Потом, в эмиграции, вся масонская нечисть февральского пошиба начнет сводить счеты друг с другом. И незадачливый экс-премьер, политический банкрот Керенский, никогда и никому уже не нужный и полузабытый, будет обличать своих бывших подельников: “Сами Россию проворовали, пропили, проиграли в карты, прораспутничали, испохабили монаршую власть, а теперь обвиняют во всем меня”. Чрезвычайно ценно то, что создатели фильма осознали необходимость подтвердить международный характер февральского и октябрьского переворотов в России. Красноречивы ссылки на позиции, занятые английским и французским послами, которые поддержали заговорщиков еще до отречения государя. Нашла отражение и всегда тщательно скрывавшаяся мировой закулисой связь зарубежных иудо-масонских центров с большевистской верхушкой, в частности, контакты главы Всемирного еврейского союза в США, банкира, масона и русофоба Я. Шиффа с председателем ВЦИК, еврейским большевиком и организатором массовых убийств русских людей Янкелем Свердловым. Здесь позволю себе маленькое отступление от главной темы. Впервые я услышал о фильме “Русская Голгофа” еще до того, как он был завершен, и вот при каких обстоятельствах. В январе 2000 года я возвращался в Петербург из очередной поездки в Москву (“подышать кислородом”, — как я отвечаю друзьям о целях моих московских командировок). По воле случая в соседнем купе ехал в Петербург и Виктор Егорович Рыжко, с которым я уже был знаком. Мы разговорились, и до глубокой ночи он увлеченно рассказывал мне о работе над фильмом — картина близилась тогда к завершению. Я поразился тому объему сведений и материалов, знание которых обнаружил мой собеседник. Конечно, речь зашла и об обстоятельствах гибели императора. И вот тут выяснилось, что некоторых подробностей В. Рыжко еще не знал. Речь шла о шифрованной переписке между еврейскими большевиками в Кремле и в Екатеринбурге и их заокеанскими кукловодами и кредиторами. При приближении наступавших в июле 1918 года на Екатеринбург белогвардейцев большевики, покидая город, в спешке не успели уничтожить телеграфные ленты зашифрованных секретных переговоров между Свердловым и Янкелем Юровским, заместителем председателя екатеринбургской Чека, одним из главных организаторов и исполнителей убийства Николая II. Ленты попали в руки колчаковского следователя Н. А. Соколова, Шиффа. Свердлову пришлось дважды передать это распоряжение в Екатеринбург, ибо даже такой головорез, как Юровский, видимо, не решался сразу исполнить его… О публикации этих материалов у А. А. Сенина в “Русском вестнике” (1997, N 43-45) я и сообщил В. Рыжко, который сразу оценил ключевое значение этих сведений. Они вставлены режиссером в киноглаву о расстреле царя и его семьи. Юровский появляется на экране несколько раз: вот он принимает военный парад, а вот его фотография. Крупным планом показано лицо — наглое, самодовольно-сытое, с безжалостными глазами убийцы. Эти кадры впечатывают в нашу легко слабеющую память облик палача, которого народ не имеет права забывать. Под стать экранному изображению звучат слова сатанинского приказа: “Ликвидировать всю семью ”… Фильм побудил меня вспомнить и о других фотографиях — сравнительно недавних. Передо мной публикация из газеты “Коммерсант” (19 сентября 2000 г.), сопровождаемая репортерскими снимками — об открытии Московского еврейского общинного центра, которое почтили присутствием В. В. Путин вкупе с главным раввином Израиля, послами США и Израиля, а также с И. Кобзоном, Ф. Киркоровым и М. Шуфутинским… На фотографии, приложив руку к сердцу, смиренно склонил голову перед стоящими рядом хасидами президент России. В текстовке сообщалось, что после церемонии открытия “израильский раввин протрубил в ритуальную трубу и подарил ее Путину”… В царскую эпоху даже мысль о подобной встрече не могла бы родиться. О том же, что происходит после того, как трубят в ритуальные трубы, человечеству известно со времен Иисуса Христа. В Апокалипсисе (Его ученика Иоанна Богослова) силы Небесные трубят семь раз, и каждый раз обрушивается на землю очередная катастрофа. “И вышел дым из бездны… и помрачилось солнце. И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы… И мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека…” Не те ли это скорпионы, о которых вещал монах Авель, о чьих прорицаниях напомнил нам фильм “Русская Голгофа”? Ритуальные еврейские трубы гудят над нашей истерзанной Родиной уже почти столетие, повсюду сопровождая разрушения и смерть. Мы, правда, не знаем, была ли труба у того раввина, который, по некоторым источникам, соучаствовал в ритуальном убийстве царской семьи и оставил на стене комнаты, где убивали, каббалистическую надпись: “Здесь по приказанию тайных сил Царь был принесен в жертву для разрушения государства. О сем извещаются все народы”. В фильме зрители не только слышат этот текст, но и видят его на стене, которая была тогда сфотографирована, — рядом с пулевыми отверстиями и брызгами крови. Между прочим, руководитель расстрела Юровский (он же первым выстрелил в царя) был внуком раввина… Как может догадаться читатель, создателю “Русской Голгофы” удалось с поразительной, почти энциклопедической всеохватностью воссоздать на экране жизнь и смерть императора Николая II. В. Рыжко подошел к выполнению своей задачи не только как кинорежиссер, но и как вдумчивый историк, как ученый — исследующий и отбирающий для дела только проверенные, достоверные факты и сведения, только наиболее значимые кадры кинохроники и фотодокументы. Можно подивиться способностям В. Рыжко сжимать и уплотнять события, сплетая из них свое документально-художественное полотно. Сложнейшая четвертьвековая спираль исторического процесса кануна 1917 года сжата до двух часов экранного времени. В киноленте нет пустот, но порой ей как раз недостает “воздуха”, в процессе зрительского восприятия отсутствует передышка. Экономия времени, плотность информации превышают иногда способность ее органического поглощения. Притиснутые встык изображения иногда не оставляют времени для текста, а его утрата может приводить к потере смысла. Например, только посвященный зритель, увидев контурный лик императора на внутренней поверхности ремонтируемого церковного купола, способен догадаться, что это — недавнее чудо “самопроизвольного” явления образа Николая II в одном из храмов Владимирской области. К герою своего фильма В. Рыжко относится с сердечной любовью и безграничным благого