"Тебе дается завещанье, / Чтоб мира Божьего сиянье / ты черпал горсткой золотой… / Любил рублёвские заветы…" — этим материнским благословением из "Песни о великой матери" определены и "песенная потреба" поэта, и сила его стиха. "Мир Божий" был для Клюева неразрывно связан с "нетленной славою икон", очерчен "иконной графьёй" — оттого и слово надо было, "как иконную графью, в строгости соблюдать…". Вспомним слова Клюева о невидимой, тайной культуре народа; о том, что сам он и его поэзия суть "порождения иного мира, земли и ее совести". Окном в иной мир может стать только икона. И только "словесная иконопись" может сохранить лик родной земли: "Та же бездонная Русь / Глянет с упорной страницы". Поэтому Клюев не только всячески подчеркивал связь своей поэзии с иконописью, но и о самом словесном искусстве говорил в терминах иконописных: "…в моих книгах (…) всё пронизано рублёвским певчим заветом, смысловой графьёй, просквозило ассис(т)ом любви и усыновления". Всё это тоже "не фразы".
"Главная его заслуга, — писал о Клюеве Э. Райс, — претворение средневековой иконописи в словесное искусство. (…) Тут Клюев один, без всякой посторонней помощи, открыл новое измерение русской поэзии. Его стихи воскрешают чёткость рисунка, прозрачность красок и неизреченную музыкальность линии дионисиевой школы" [9, с. 101].
* * *Так помогут ли нам воспоминания современников увидеть тот лик, который хотел оставить своей родине "песнописец Николай"? Разумеется, нет. "Смысловая графья", пронизывающая последний "автопортрет" поэта, говорит о вечности, а не о времени: "Я — тот же тяжколобый Клюев / С рублёвской прорисью зрачков…". Современники же неизбежно видят временное, чаще всего — внешнее. Что ж: "Наружный я и зол и грешен"…
Тем не менее только благодаря этим воспоминаниям мы можем восстановить "болевые точки" соприкосновения поэта со своей эпохой. Можем задуматься о сложном — о логике развития национальной образной мысли, о возможности и пределах диалога различных культурных традиций. Или сосредоточиться на более простом и конкретном: на тех "вопросах", которые задавал современникам Клюев своим пребыванием в их среде — и как человек, и как поэт. (Но легко ли на них ответить? Ведь то, что открывалось в Клюеве каждому из очевидцев, характеризовало в первую очередь их самих.)
Наконец, "осколки" живой человеческой памяти, если их собрать воедино, могут подвигнуть читателя на путь "напряжения Памяти" и обратить к той "туземной" отечественной культуре, которая осталась "в мире подводном".
Постараемся же вспомнить Николая Клюева — таким, каким он явился во времени, и таким, каким остался в вечности. Ибо самого себя в этом мире Клюев, несомненно, разгадал, чему есть непреложное свидетельство: "…это песни… /За них стань прахом и воскресни!..".
Литература
1. А з а д о в с к и й К. Жизнь Николая Клюева: Документальное повествование. СПб., 2002.
2. Б а з а н о в В. Г. С родного берега: О поэзии Николая Клюева. Л., 1990.
3. К а з а р к и н А. П. Игровое и трагедийное в поэмах Клюева // Николай Клюев: образ мира и судьба. Материалы Всероссийской конференции "Николай Клюев: национальный образ мира и судьба наследия". Томск, 2000.
4. К и с е л е в а Л. А. Поэтические диалоги Серебряного века: К. Д. Бальмонт и Н. А. Клюев // Русская литература накануне третьего тысячелетия: Итоги развития и проблемы изучения. Киев, 2002. Вып. III. С. 28–40.
5. К и с е л е в а Л. А. Русская икона в творчестве Николая Клюева // Православие и культура. Киев, 1996. № 1. С. 46–65.
6. К р и н и ч н а я Н. А., П у л ь к и н В. И. Вытегорье — корабельная сторона: Дневник собирателей фольклора (июль-август 1971 года) // Вытегра: Краеведч. альм. Вологда, 1997. Вып. 1.
7. Летопись жизни и творчества С. А. Есенина: В 5-ти т. М.: ИМЛИ РАН. Т. 1 (гл. ред. Ю. Л. Прокушев), 2003; Т. 2 (гл. ред. А. Н. Захаров), 2005.
8. Николай Клюев: Исследования и материалы: [Сб. ] / Ред. — сост. С. И. Субботин. М., 1997.
9. Р а й с Э. Николай Клюев // Клюев Н. Соч. в 2-х т. / Под общ. ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Мюнхен, 1969. Т. 2.
10. Русское зарубежье о Есенине: Воспоминания, эссе, очерки, рецензии, статьи: В 2-х т. / Вступ. статья, сост., коммент. Н. И. Шубниковой-Гусевой. М., 1993. Т. 1 и 2.
11. Ф и л и п п о в Б. Николай Клюев: Материалы для биографии // Клюев Н. Соч. в 2-х т. / Под общ. ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Мюнхен, 1969. Т. 1.
12. Э н г е л ь ш т е й н Л. Скопцы и Царство Небесное / Пер. с англ. М., 2002.
Игорь ВИНОГРАДОВ. "Тарас Бульба" и юный Достоевский
Федор Михайлович Достоевский был младшим современником Гоголя. И так сложилось, что один из гоголевских однокашников, окончивший вместе с ним курс Нежинской гимназии высших наук, стал впоследствии учителем юного Федора Достоевского и его брата Михаила, когда в середине 1830-х годов они обучались в московском частном пансионе Л. И. Чермака.