Ф р а н ц и я
Первой страной, исторически перешедшей к современному типу воспроизводства, являлась Франция. Устойчивая тенденция сокращения рождаемости наблюдалась там еще с XVIII века. “Французский демографический крест” обрел свою реальность задолго до “русского креста”. Однако по степени урбанизации Франция заметно отставала от других ведущих стран Запада. В 90-е годы XIX в., являющиеся периодом особо острого кризиса репродуктивности, доля городского населения страны составляла лишь 37,4%. Следовательно, урбанизация далеко не исчерпывала причин снижения демографической динамики. Процесс депопуляции во Франции коррелировался с “передовыми” форсированными темпами секуляризации французского общества.
Рубежный характер в смене репродуктивной парадигмы у французов восемнадцатого столетия не случаен. Он являлся отражением влияния на демографические процессы просветительской дехристианизации. Франция долгое время являлась своеобразным символом полового аморализма, разрушения семейных ценностей. Показательно, что сравнительно краткосрочный период выправления демографической ситуации приходится на период правления Наполеона III, характеризующийся попыткой реанимации консервативных приоритетов. Преодолеть положение аутсайдера в шкале коэффициента рождаемости Франции удалось лишь в ХХ столетии посредством многолетней активной демографической политики. На настоящее время по соответствующему показателю она находится выше большинства других стран Запада, подтверждая тем самым тезис о принципиальной возможности государства оказывать воздействие на демографические процессы1.
Ф а з ы д е м о г р а ф и ч е с к о г о н а д л о м а З а п а д а
Первая фаза всеобщего демографического надлома на Западе приходится на 1920-е годы. Данный феномен совершенно не синхронизируется с индустриально-урбанистическими процессами в западных странах, высшая точка которых была пройдена там существенно раньше. Зато двадцатые годы стали временем широкого импульсивного распространения материалистического миропонимания, атеистической пропаганды, аксиологии прагматизма. Репродуктивный кризис определялся, таким образом, парадигмой установившегося как на теоретическом, так и бытовом уровне материализма.
Вторая фаза падения рождаемости на Западе приходится на 60-е годы XX в. Системный взрыв сексуальной революции, приведший к нивелировке патриархальных семейных ценностей, не мог не иметь негативных последствий. Традиционный образ женщины-матери (для христианской семиосферы — архетип Богородицы) утратил свою привлекательность. Явно противоречила репродуктивным ценностным ориентирам и “голливудизация” массового сознания, выразившаяся в культивировании мифа о суперчеловеке в качестве желаемого брачного партнера2.
Модернизационный процесс далеко не всегда обусловливал переход к современному типу воспроизводства. В тех сообществах, в которых модернизационный процесс осуществлялся при опоре на национальные традиции, кризиса репродуктивности не отмечалось. Зачастую они даже испытывали демографический бум, вызываемый синтезом сохраняемых этноконфессиональных семейных ценностей с улучшением материальных условий жизни населения.
Я п о н и я
Рождаемость в феодальном японском обществе была сравнительно невысока. Низким репродуктивным уровнем характеризуется демографическая ситуация и в современной Японии. Совершенно иная картина наблюдалась в период синтоизации японского общества, определяемой духом революции “Мэйдзи”. Численность японцев в 80-е годы XVIII в. составляла около 30 млн чел. Примерно на том же уровне оставалась она и к началу синтоистской революции 1867 г. Но уже к 1913 г. в Японии проживало 51,3 млн. человек. Одновременно происходившее активное индустриально-урбанистическое развитие, очевидно, не только не служило препятствием, но и являлось дополнительным фактором демографического бума1.
Т у р ц и я
Аналогичное резкое повышение репродуктивной активности наблюдается и при рассмотрении феномена османской модернизации. К 80-м годам XVIII в. население Турции, по приблизительным подсчетам демографов, составляло 9,5 млн чел. По прошествии столетия оно даже сократилось, находясь на отметке в 8,6 млн чел. Модернизационный процесс в османском обществе конца XIX — начала XX вв. происходил, как известно, в идеологическом формате реанимации тюркистских традиций (а по большому счету, турецкого национализма). Демографические последствия такой политики для Османской империи не заставили себя долго ждать. Уже к 1913 г. численность ее населения достигла уровня в 18,1 млн чел. В противоположность позднеосманскому периоду в светской европеизированной Турции динамика репродуктивности имеет преобладающую тенденцию снижения. На настоящее время у нее одни из худших показателей суммарного коэффициента рождаемости среди мусульманских стран2.
Р о с с и я
Высокий уровень репродуктивности населения удавалось сохранить и в условиях модернизационного рывка в Российской империи эпохи Александра III. Взаимосвязь его с православной традицией поддерживала репродуктивные ценностные ориентиры численно преобладающего русского народа. Общий коэффициент рождаемости в Европейской России составлял на начало царствования Александра III 50,5% (на 1000 жителей). К концу столетия он в целом был сохранен, а у русского народа даже превышен, достигнув к 1899 г. наивысшего в его истории зафиксированного уровня в 52,3%. Характерно, что репродуктивная активность российских мусульман заметно уступала православным (коэффициент 37,8%). И это при том, что степень урбанизации среди русских была намного выше, чем у исламских народов.
Десакрализационный надлом массового сознания начала XX в., выраженный прежде всего в идеологической инверсии первой российской революции, не замедлил негативно отразиться на рождаемости. В 1905 г. общий коэффициент у русских составлял уже 47,8%, а в 1908 г. — 47,4%. Статистика последующих лет фиксировала стабилизацию показателей. Несмотря на некоторый спад, пришедшийся на время первой российской революции 1905-1907 гг., динамика рождаемости в российской империи оставалась наивысшей в Европе3.
И в дальнейшем в советском государстве всю первую половину XX в. кривая рождаемости имела потенциальный тренд повышения. Однако реализации репродуктивных потенциалов препятствовали социальные коллапсы — Гражданская война, коллективизация, Великая Отечественная. Именно на эти периоды приходились резкие зигзагообразные спады репродуктивности. При обретении же относительной социальной стабильности фиксировалось наступление “демографического ренессанса”1.
Воздействие на динамику воспроизводства населения процесса урбанизации не имело, таким образом, приоритетного значения. Поддержание высокого уровня рождаемости определялось, с одной стороны, религиозным воспитанием населения постреволюционной России. С другой стороны, пропагандистская апелляция большевиков к “светлому будущему” в значительной мере сказывалась на репродуктивной ориентированности народа (“если не мы, то дети уж точно будут жить при коммунизме”). Психологическая уверенность в завтрашнем дне оказывалась более весомым фактором корреляции демографических показателей, чем крайне тяжелое материальное положение населения первых десятилетий советской власти. Рост репродуктивности отмечался даже в условиях всеобщего голода 1921-1922 гг.2.
С Ш А
Аргументы против теории о современном типе воспроизводства можно обнаружить и в демографической истории США. Противоречащий данному концепту длительный репродуктивный рывок пришелся в американском обществе на вторую половину 1930-х — 1950-е гг. Общий коэффициент рождаемости в Соединенных Штатах возрос от 18,4% в 1936 г. до 26,5% в 1947 г. Показательно, что интенсивный рост репродуктивной активности американцев наблюдался даже во время Второй мировой войны (не имея, очевидно, аналогов такого рода в истории других воюющих государств). Соответствующий демографический подъем коррелировался в США с процессом реанимации консервативных англо-американских ценностей. Олицетворяемая же президентством Дж. Кеннеди ценностная инверсия начала 1960-х годов обозначила противоположный вектор снижения уровня репродуктивности. Спад рождаемости в США хронологически точно совпал с эпохой сексуальной революции. В итоге к 1978 г. общий коэффициент рождаемости в Соединенных Штатах упал до отметки в 15%3.