В память бессмертного подвига Зои в центре Тамбова в 1947 году воздвигнут памятник. В 1957 году — в Дорохове. В 1995-м — на малой родине, в Осиновых Гаях, где за пять лет до рождения легендарной героини погиб её дедушка, не пожелавший отречься от веры Христовой…
Памятника Петру Иоанновичу Космодемьянскому в селе Осиновые Гаи, разумеется, нет, но возле Знаменской церкви, у его могилы, каждый приходящий вместе с грустью испытывает необыкновенное чувство светлой радости и благодати.
Когда внуки приснопамятного батюшки появились на свет Божий, метрические книги уже были изъяты из Знаменской церкви и переданы волостным совдепам. Теперь уже нельзя узнать, удалось ли сыну священника крестить своих детей. Это тайна. И ведает её один Господь.
Такова история семьи Космодемьянских. Она взволновала меня до слёз. А ведь я мог её и не знать до сего часа, не напиши тогда, на берегу Черного моря, стихотворение о Зое и Саше.
До сих пор недоумеваю, как, каким чудодейственным образом, не зная истинной, скрытой от глаз истории своих героев, удалось мне написать промыслительное стихотворение о них, которое и критика, и читатели единогласно признали удачными и даже пророческими.
Слава Богу за всё!
МОЛИТЕСЬ ЗА ЗОЮ И САШУ
Героям Советского Союза Зое
и Александру КОСМОДЕМЬЯНСКИМ
Молитесь за Зою и Сашу,
За бедную Родину нашу.
Спаси, Богородице Дево, -
Погибли за правое дело,
За землю, леса и поля,
За юность и други своя.
Пусть были они комсомольцы,
Но в выборе смерти своей — добровольцы.
Молитесь за Сашу и Зою -
Лежат под масонской звездою,
Но принял Господь покаянье
За смертные муки, страданье.
В бою причастились Превечною Кровью,
Пылая к России небесной любовью.
Поставьте им Крест на могиле, -
Поднимется Троица в силе.
Подайте записочку в храме, -
Да будем живые не в сраме.
…Ничто не принизит мгновения эти -
Космы, Дамиана ведь дети.
Я воинов словом простым
Причислю смиренно к святым…
Молитесь за Зою и Сашу!
От бед заслонят они Родину нашу!
г. Нижний Новгород
Уважаемый Станислав Юрьевич!
Я с интересом и волнением прочитал в шестом номере журнала “Наш современник” за 2004 год очерк Евгения Болотина “Какой-то крестьянин Опекушин…” о жизни и деятельности моего великого прапрадеда. Согласен, хотя и с определённой натяжкой, с высказанным в очерке упрёком “в душной чёрствости русских, короткой исторической памяти”, а также с выводом автора об осознанной “культурной” политике замалчивания жизни и творчества Александра Михайловича Опекушина. И всё же… Евгением Болотиным допущена серьёзная ошибка — и молчать об этом было бы грешно. Я имею в виду высказанные автором совершенно незаслуженные обвинения в адрес знатока жизни и творчества Опекушина — Александра Ивановича Скребкова, хорошо известного исследователя творчества скульптора. А. И. Скребков почему-то назван в очерке “аферистом, вымогателем, растранжиривающим национальное достояние”, “пройдохой, самозванцем, краеведом”, “шустрым агентом потребкооперации” и т. п. При этом свои обвинительные выводы автор основывает лишь на словесных утверждениях двух упомянутых в очерке лиц — внука скульптора Н. В. Опекушина и Е. П. Юдиной, сотрудницы Ярославского музея. Но любой исследователь достаточно хорошо понимает, что личные заявления или воспоминания нередко бывают, мягко выражаясь, пристрастными, не соответствующими действительности и всегда требуют дополнительной проверки фактами. Так, я смогу привести и совершенно противоположные характеристики А. И. Скребкова. Например, хорошо знавший Александра Ивановича знаменитый русский учёный-геохимик и организатор многочисленных экспедиций академик Александр Евгеньевич Ферсман называл Скребкова “ярославским самородком, глубоким специалистом” и “убеждённым краеведом”. Так кем же был этот человек в действительности?
Буду приводить только подлинные факты, пусть читатель рассудит сам.
Александр Иванович Скребков родился в Ярославской губернии в крестьянской семье потомственных мастеров камнерезного дела. С восьми лет начался его тяжёлый трудовой путь. В 20-30-х годах Скребков был членом литературной группы “Резец”, объединявшей поэтов и прозаиков из рабоче-крестьянской среды. В литературно-художественном журнале этой группы стихи и очерки Скребкова печатались рядом с произведениями А. Твардовского, А. Прокофьева, О. Берггольц, И. Сельвинского, А. Чуркина и др. Большая личная дружба связывала его с писателями И. Белоусовым, И. Малютиным, С. Подъячевым и А. Золотарёвым. Об этом свидетельствует их личная переписка, хранящаяся ныне в фондах Российского государственного архива литературы и искусства.
А. И. Скребков был активным участником научных краеведческих съездов. В самый разгар “революционного интернационализма” он взял на себя смелость выступить в защиту русского народного крестьянского искусства. Кстати, именно А. И. Скребковым был впервые поднят вопрос о сооружении на могиле Александра Михайловича Опекушина памятника. Это произошло на VII Краеведческом съезде в г. Рыбинске в августе 1927 года. Тогда по его докладу была принята соответствующая резолюция.
Судьба же самого Александра Ивановича Скребкова между тем сложилась трагически. В 1937 году его арестовывают по сфабрикованному делу “ярославских писателей”. 15 лет проведёт этот человек в лагерях и после освобождения и полной официальной реабилитации вернётся в родной Ярославль.
Хочу сказать и по поводу обвинения в адрес А. И. Скребкова в растранжировании опекушинского наследия. Ныне в Ярославском художественном музее хранится уникальное произведение А. М. Опекушина — терракотовая скульптура головы А. С. Пушкина — в натуральную величину московского памятника. Так вот: это опекушинское творение в начале 20-х годов было найдено А. И. Скребковым… в мусорной яме, приведено в порядок и затем передано в Ярославский музей. После смерти скульптора в селе Рыбницы среди различного хлама, вынесенного в сарай, Скребковым были найдены и спасены для потомков два подлинных письма Ивана Сергеевича Тургенева 1880 года, адресованных А. М. Опекушину. Это бесценные реликвии для всех русских, для исследователей жизни и творчества как знаменитого писателя, так и знаменитого скульптора.
С чужих слов Е. Болотин сочинил детективную историю, как однажды Скребков, “тайно пробравшись на кладбище, снял с пьедестала бронзовый бюст отца скульптора, Михаила Евдокимовича Опекушина, и продал его… Ярославскому художественному музею”. На самом деле, как свидетельствуют учёные документы этого музея, памятник официально был передан в 1949 году Ярославскому художественному музею женой брата скульптора М. Ф. Опекушиной. Тогда это был единственный способ спасти надгробие: на сельском кладбище неоднократно случались кражи, надгробные памятники разрушали и местные хулиганы.
Именно А. И. Скребковым был бережно собран, тщательно описан и сохранён для последующих поколений исследователей единственный, наиболее полный архив скульптора.
Чем же руководствовались Н. В. Опекушин и Е. П. Юдина, дав в то далёкое лето 1966 года приехавшему в село Рыбницы автору очерка, мягко говоря, неверные сведения о деятельности краеведа Александра Ивановича Скребкова? Мне не хочется, да и нужды нет, разбираться во всех извивах и сложностях человеческой психологии, тем более что людей этих уже нет в живых. Скажу только, что сей прискорбный факт остался на их совести, как и небрежение к могиле великого скульптора, которая была буквально заброшена. Ведь она оказалась в таком состоянии не ко времени приезда Е. М. Болотина, а приходила в запустение долгие годы.
Я знаю Евгения Михайловича Болотина как честного публициста, но в данном случае его подвела непростительная для профессионала доверчивость, а также поспешность в выводах.
КЛИМАКОВ Ю. В.,
кандидат педагогических наук,
праправнук скульптора А. М. Опекушина
Москва