25 Глинка-Янчевский Станислав (по другим сведениям Святослав) Казимирович (1844-1921) начинал в 1866-1975 гг. с коммерческой деятельности в Туркестане, затем стал публицистом. В конце 90-х перебрался в Петербург. Был приглашен в газету “Россия”, затем сотрудничал в “Новом времени”. Позднее редактор основанной А. С. Сувориным в Москве газеты “Русская земля”. В 1902 г. — действительный член Русского собрания. С 1910 г. состоял членом Союза русского народа (обновленческого, марковского). Принимал участие в деятельности Русского народного союза им. Михаила Архангела. С 1909 г. редактор газеты “Земщина” — неофициального органа Союза русского народа и правой фракции государственной Думы. Специализировался по внешнеполитическим вопросам, был противником сближения с Великобританией. За некоторые выступления привлекался к судебной ответственности. В марте 1917 г. был арестован вместе с сыном. В начале августа освобожден, затем выслан из столицы. Был задержан на территории Финляндии и находился под стражей до конца сентября. После Октябрьской революции вновь арестован, скончался в тюрьме.
26 “Земщина” — ежедневная политическая, общественная и литературная газета. Выходила с 3 июня 1909 г. в Петербурге. Издатели: С. А. Володимеров, с середины 1915 г. Н. Е. Марков; редакторы: С. К. Глинка-Янчевский, в 1912 г. Н. П. Тихменев. Тираж (1915) до 6000 экземпляров. Являлась неофициальным органом крайне правой фракции 3-й и 4-й Государственных Дум и Главного совета Союза русского народа. Приложения: “Земщина. Иллюстрированное прибавление” (1913-1915) и журнал “Верность” (1909-1917). Закрыта после февраля 1917 г.
Ирина МЕДВЕДЕВА, Татьяна ШИШОВА ТРОЯНСКИЙ КОНЬ ЮВЕНАЛЬНОЙ ЮСТИЦИИ
Мы уже когда-то писали о ключевых словах, которые, как и полагается ключам, отворяют дверь в некое смысловое пространство. Если продолжить этот метафорический ряд и придать ему слегка уголовный оттенок, то бывают слова, подобные лому. Ими можно сбить любой замок и вломиться в любую дверь. А при надобности (усилим уголовную составляющую) дать по башке. К таким “ломовым” словам относится слово “насилие”. Мало какое слово в современной жизни имеет столь выраженную отрицательную окраску. Тем более с добавкой “над детьми”.
Новый проект и старые знакомые
Но иногда голова каким-то парадоксальным образом реагирует на эти словесные удары. Вдруг тебя озаряет мысль: а почему это проблема насилия над детьми так сейчас взволновала именно тех политиков и общественных деятелей, которым дети были не просто “до лампочки”, а которые сделали все, чтобы они оказались в нынешней бедственной ситуации? Когда началось массовое обнищание, в газетах писали о голодных обмороках провинциальных школьников и о том, что в некоторых селах дети даже едят комбикорм. Но нынешние печальники о насилии над детьми бодро отвечали, что иного не дано, законы рынка неотменимы и балласт должен уйти. А все, мол, вопли о бедных детках — это происки “красно-коричневых” и типичная зюгановщина. Когда стали вводить плату за обучение и в обществе возникла тревога, что это закроет путь в вузы будущим Ломоносовым из глубинки, борцы с насилием опять же сохраняли невозмутимость. Дескать, элита должна быть потомственной, это нормально, каждому свое. Одним Гарвард, другим коровы. Кому-то же надо их доить!
А какую бурю возмущения среди защитников детских прав вызвали робкие попытки ввести что-то вроде нравственной цензуры?! Хотя бы для несовершеннолетних. Уж это бы точно снизило процент насилия, в том числе и над детьми, ибо преступники нередко воспроизводят в жизни то, что видят на экране. Порой до мельчайших подробностей копируют эпизоды краж, изнасилований, убийств и прочих надругательств над людьми. Но нет! “Не дадим вновь загнать нас в информационный ГУЛАГ! Дети должны иметь право на информацию”, — возмущалась демократическая общественность, потрясая Международной конвенцией о правах ребенка.
Предложение запретить аборты доводит “чадолюбцев” прямо-таки до истерического припадка. Хотя, казалось бы, это такое чудовищное насилие над ребенком — убийство его в утробе матери, когда он не может даже позвать на помощь.
Признаться, мы долго не могли понять это противоречие. Хотя, конечно же, чувствовали в речах о насилии над детьми какой-то подвох, какие-то скрытые вредоносные цели. Ситуация прояснилась сравнительно недавно — когда защитники детей поставили вопрос о введении ювенальной юстиции.
Услышав непривычное название, люди обычно пожимают плечами и спрашивают: “А что это такое?” И если им сказать, как говорят сторонники данного нововведения, что речь идет о создании специальных судов для несовершеннолетних, которые необходимы для полноценной защиты прав детей, то никто и не заподозрит ничего плохого. У нас же много всяких институтов детства: детские сады, школы, детские спортивные секции, детские поликлиники, больницы, санатории, лагеря. Почему бы не быть и специальным детским судам?
А между тем ювенальная юстиция представляет собой такой подрыв детско-родительских, общественных отношений и всего российского жизненного уклада, что по сравнению с ней предыдущие реформы — это выстрелы новогодних шутих.
Как известно, важнейшей составной частью процесса глобализации (построения единого всемирного государства с оккультно-сатанинской идеологией) является разрушение семьи. Наверное, никого уже не надо убеждать в том, что массовое развращение детей через СМИ и даже через школьные “инновации”, целенаправленное разрушение авторитета родителей, прямая и скрытая пропаганда наркотиков, игорный бизнес, покалечивший уже несчетное количество юных душ, демонизация детского сознания через книги, фильмы, те же СМИ — все это не случайные разрозненные эпизоды, а последовательная политика глобалистов-реформаторов. Но, по их собственным признаниям, им очень мешает несовершенство законодательной базы. Поэтому они всеми силами стараются ее “усовершенствовать”.
К примеру, снизив возраст получения паспорта до 14 лет, наши законодатели вскоре снизили до той же возрастной планки так называемый “возраст половой неприкосновенности”. И сразу растление четырнадцатилетнего ребенка перестало быть уголовно наказуемым. Чтобы “подкрепить” эту норму, была предпринята попытка узаконить браки с того же четырнадцатилетнего возраста. А еще раньше в медицинское законодательство без лишнего шума протащили разрешение делать аборты пятнадцатилетним девочкам без согласия и даже оповещения родителей. Логика такого “проекта” вполне понятна: детей, начиная с четырнадцатилетнего возраста, намеревались объявить взрослыми и предоставить им все надлежащие юридические права. (Что, кстати, весьма поспособствовало бы повсеместному проведению “оранжевых” и прочих цветных революций, которые, как известно, совершаются при активнейшем участии подростков и молодежи.)
Но в нашем “совково-консервативном” обществе номер не прошел. Браки подростков в общероссийских масштабах так и не узаконили, а “планку половой неприкосновенности” после затяжных думских боев все-таки снова повысили до шестнадцати лет. И глобалисты переключились на запасной проект.
Всячески муссируя тему насилия над детьми и особых, свойственных возрасту потребностей, проектанты “прекрасного нового мира” начали продвигать ювенальную юстицию (“ювенальная” — то есть для несовершеннолетних). Дело в том, что серьезным правовым препятствием на пути вредоносных реформаторских экспериментов в детской среде является преимущественное право родителей на воспитание. Поэтому депутат Е. Ф. Лахова и нарколог-правозащитник О. П. Зыков упорно добиваются принятия комплекса законов, которые устранили бы эту досадную помеху. Наверное, многим нашим читателям не нужно особо представлять этих печальников о судьбах детей, но мы все же вкратце напомним. Е. Ф. Лахова — главный оплот “планирования семьи” в среде российских законодателей, и, может быть, именно поэтому ей исправно обеспечивают место в Думе каждого созыва. О важности сей фигуры свидетельствует хотя бы тот факт, что, избираясь в 2000 году от блока “Единое Отечество”, Лахова шла в списке четвертым (!) номером, вслед за такими политическими тузами, как Е. М. Примаков, Ю. М. Лужков и В. В. Яковлев (бывший губернатор Санкт-Петербурга). Ну, а нарколог-правозащитник О. П. Зыков последовательно выступает за легализацию “легких” наркотиков на территории России и пытается повсеместно внедрить, в том числе и в православной среде, протестантскую (а по некоторым данным, сайентологическую) программу реабилитации алкоголиков и наркоманов “12 шагов”.