Нужны ли русские памятники другим славянским народам в пору всеславянской беды, межславянского раздрая, когда идеи великого Ивана Аксакова о всеславянском братстве оказались попранными прежде всего самими славянами?! “До памятников ли сейчас голодной и холодной Сербии?! — говорили в глаза и шептали за спиной у Клыкова, когда он выбирал место для памятника Сергию Радонежскому. — Неэтично и даже кощунственно сейчас дарить ей, блокадной, монументы, когда ей нужны газ, нефть, танки, самолеты, зенитные комплексы С-300…”.
Наверное, танки и самолеты Сербии были нужны в тот момент больше, чем памятники, но танков и самолетов у Клыкова не было, и не его вина, что тогдашняя российская власть предала Сербию, но удивительно, что воюющей, схваченной за горло блокадой Сербии оказались нужны и памятники. Но не любые, а именно клыковский памятник преподобному Сергию, потому что у Сербии было впереди свое Куликово поле.
Игумен всея Руси и встал в Нови Саде, в прекрасном Дунайском парке, над тихой водой среди русских берез. Я вспоминаю, как мы искали место для памятника: несколько раз проехали и прошли город вдоль и поперек; хозяева города предлагали самые разные варианты: на площади, у храма, на другой площади, у другого храма. Вроде бы одно место лучше другого, но Клыков был хмур и твердо повторял: “Давайте поищем ещё!”. Наконец вроде бы выбрали прекрасное место, но когда поздно вечером, перед ранним отъездом в Белград, собрались в застолье и градоначальник предложил тост за прекрасное место, где будет стоять памятник, Клыков неожиданно встал: “Нет, все-таки это не самое лучшее место. Давайте еще поищем”. — “Но когда? У вас же завтра самолет!” — “А прямо сейчас, ночью”. И пошли искать прямо в ночь…
После неудачных ночных поисков, возвращаясь в гостиницу, мы шли вдоль какой-то каменной стены. “А что за стеной?” — неожиданно спросил Клыков. “Дунайский парк”. “А ну-ка подсадите меня…”. — “На противоположной стороне — ворота”. “Подсадите…” — нетерпеливо сказал Клыков. Мы вслед за ним полезли через стену, обвитую колючим кустарником. Перед нами лежало прекрасное озеро, в него вклинивался небольшой полуостров, на котором росло несколько развесистых русских берез. “Вот это место я искал….” Место в самом деле было прекрасное. “Мы не думали, что вам понравится место посреди озера”, — оправдывались хозяева.
Нет, преподобный Сергий не спас Нови Сад от страшных натовских бомбардировок, но нравственной поддержкой в трудную годину он стал для многих: он свидетельствовал, что не вся Россия отвернулась от Сербии…
…Не случайно первые крестные ходы из Кремля в наше время были на Славянскую площадь, к клыковскому памятнику равноапостольным Кириллу и Мефодию. И если бы не клыковский памятник, вряд ли в то время они стали возможны, вряд ли одна из центральных площадей Москвы была бы переименована в Славянскую.
…Один из самых любимых мною памятников Клыкова — великомученице Елизавете Федоровне. В ней не было ни капли русской крови, но именно она своей земной и неземной, выбранной ею судьбой олицетворяет собою понятие “русский”. Для русского националиста Вячеслава Клыкова понятие “русский” — не понятие чистоты крови, а отношение к Державе, к Православию.
“Быть русским!..” Так называется одна из статей приснопамятного митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна, светоча Русской православной церкви второй половины XX века, кажется, единственного иерарха Русской православной церкви, своими проповедями и книгами сказавшего правду о леволиберальной революции середины XX века, укреплявшего дух русского народа в страшные 90-е годы. Спустя десятилетие народ благодарно помнит это. О многом говорящий факт: недавнюю панихиду по митрополиту Николаю Ротову в Санкт-Петербурге служили больше 10 епископов, при этом примерно столько же было в храме прихожан. И наоборот: на панихиде по митрополиту Иоанну была огромная толпа простого люда, но не было ни одного епископа. Митрополит Иоанн с Клыковым были из одного ряда великих подвижников земли русской, для которых быть русским значило бороться, несмотря ни на что, бороться до самой смерти. Толстовское непротивление злу насилием было противно их сути. Одна из статей митрополита Иоанна так и называлась: “Будь верен до смерти!”. Эта строка из Святого писания тоже полностью применима к Вячеславу Михайловичу Клыкову. И не случайно памятник великому архипастырю изваял именно Клыков.
Осенью 2002 года, после вечера Аксаковского фонда в Международном славянском культурном центре, ради которого Вячеслав Михайлович отложил все другие дела, мне приснился дурной, как потом оказалось — пророческий, сон: утром, как договаривались, звоню в мастерскую, никто не отзывается. Наконец открывает дверь незнакомый заспанный и хмурый мужик — а раньше открывали верные помощники Клыкова Жан Дасполов, Саша Бочкарев или Володя Тальков, брат Игоря Талькова, — и недовольно спрашивает: “Вы к кому?” — “К Клыкову”. — “А вы что, не знаете, что он с сегодняшнего дня на пенсии?”. И страшно, и пусто на душе стало. Проснувшись, еще долго я не мог избавиться от этого тяжелого чувства.