При этом с самого начала обнаружилась странная, на первый взгляд, двойственность в тактике провокаторов. Возрастание национального самосознания любого народа - от армян и украинцев до чукчей и чеченцев - рассматривалось как явление позитивное и прогрессивное. Аналогичные же процессы в национальном самосознании русских однозначно расценивались как явление резко отрицательное и реакционное - национализм, шовинизм, антисемитизм и т. д. Всячески поощряя нарастание националистических настроений в нерусской среде, демпропаганда одновременно внушала русскому народу комплекс неполноценности, вины и покаяния.
Одним из основных орудий перестройки стала русофобия. В чем же тут дело - в каких-то особых мистических свойствах русского народа? Нет, дело в его объективном историческом положении. Разрушители нашего единого Отечества чутко уловили, что русский патриотизм, русское национальное самосознание - противник антисоветских и антикоммунистических сил. И направили все свои усилия на его подрыв. Еще великий Шолохов предупреждал: “Одним из главных объектов идеологического наступления врагов социализма является в настоящее время русская культура нашей страны. Принижая роль русской культуры в историческом процессе, искажая ее высокие гуманистические принципы, отказывая ей в прогрессивности и творческой самобытности, враги социализма тем самым пытаются опорочить русский народ как главную интернациональную силу советского многонационального государства, показать его духовно немощным, не способным к интеллектуальному творчеству”.
Задача разрушителей в значительной мере была облегчена тем, что ей фактически способствовала тогдашняя официальная политика КПСС, выглядевшая карикатурой на национальную политику 20-30-х годов. Именно карикатурой, ибо она руководствовалась принципами, переставшими отвечать изменившимся условиям.
Суть национальной политики Советской власти первых послереволюционных лет заключалась в ликвидации фактического национального неравенства. Ясно, что эта политика обусловливалась совершенно конкретными обстоятельствами места и времени. И она приносила успех, пока соответствовала объективным задачам, пока обстоятельства не изменились. Бездумное продолжение ее и после того, как это неравенство было в основном преодолено, губительно сказалось сначала на судьбе Советского Союза, а затем и самой России.
В итоге русский народ сам оказался в неравном положении в собственной стране. Сегодняшнее его состояние не имеет прецедентов в новой и новейшей истории Российского государства.
Русские оказались крупнейшим в мире разделенным народом. И это разделение настолько глубоко и многомерно, что заставляет говорить о реальной угрозе исчезновения русских как нации.
Они разделены географически. Двадцать пять миллионов человек в одночасье превратились в иностранцев в бывшем единым Отечестве, где они подвергаются дискриминации и вытеснению. Не лучше их положение и в некоторых так называемых национальных окраинах РФ.
Они разделены социально на “новых” и “старых” русских, пропасть между которыми углубляется с каждым днем.
Русских пытаются лишить национальной самоидентификации, растворить в каком-то безличном мифическом “россиянстве”. Ликвидация упоминания о национальной принадлежности в паспорте есть попытка убить одним выстрелом двух зайцев: замести следы хозяйничанья националистов, еще больше подорвать национальное самосознание русских.
В ужасающем положении находится русская деревня - исторический очаг отечественной духовности, хранительница великих ценностей нашего общества, таких как любовь и уважение к земле, природе, к коллективному труду, семье, к обычаям и традициям предков.
Снизилась солидарность и чувство национального самосохранения русского народа. А ведь именно они служили главными скрепами Советского Союза и России. Помимо других причин, Союз распался еще и по причине политической пассивности русского населения союзных республик. А в самой Великороссии, прежде всего в ее исконных исторических областях, народ в буквальном смысле вымирает. Возвратились болезни, о которых не слыхивали со времен гражданской войны. Безумных масштабов достигло спаивание населения дешевыми суррогатами.
По всем критериям, принятым в мировом сообществе, идет геноцид русского народа.
Все это заставляет сделать вывод, что конкретная форма национального вопроса в современной России - это уже не вопрос “национальных окраин”, а вопрос “национальной сердцевины”. Он касается теперь в первую очередь не меньшинства, а подавляющего большинства населения России.
Я не хочу сказать, что у нерусских народов нет будто бы никаких проблем. От последствий “перестройки” и “реформ” страдают все, в помощи нуждаются все. И мы никогда и ни при каких условиях не скажем, что кого-то можно бросить на произвол судьбы. Но сегодня приоритет - возрождение русского народа, его духовности и культуры. Ибо центробежные факторы, под воздействием которых разваливается Россия, сегодня другие. Раньше это было ущемленное положение национальных меньшинств. А сегодня - это ослабление русского народа как естественного центра притяжения. Продолжение этого процесса не принесет счастья и благополучия ни одному из живущих в Российском государстве народов, потому что их судьба теснейшим образом связана с судьбой русских. Задача в укреплении единства и мощи русского народа ради восстановления его роли как центра притяжения. Слабый народ таким центром быть не может.
Патриотизм и социализм
Угроза национальному бытию русского народа - не выдумка. Задача национального спасения - объективна и неотложна. Но она может быть разрешена только в том случае, если будет правильно сформулирована и правильно понята массами. Прежде всего вопрос в том, откуда исходит угроза национальному бытию и культуре русского народа.
Шовинист отвечает на этот вопрос коротко и ясно: от другой нации. На этом основании он призывает “забыть” о классовом угнетении внутри нации ради спасения ее как единого целого. В этом суть и социал-шовинизма 1914-1917 годов, и послефевральского “революционного оборончества”, и нынешнего “путинского патриотизма”. Что греха таить, левопатриотическая оппозиция также внесла свою лепту в культивацию подобных настроений.
Сегодня абсолютизируется мнение, что современный пролетариат - исключительно русские люди, которых не пускают в другие сферы. А эксплуататоры - исключительно представители иных национальностей, инородцы. На этом основании делается вывод, что социальные противоречия густо окрашены в национальный цвет. Мы видим в политике российской верхушки переплетение самых разных элементов - и космополитизма, и национализма. А значит, и в социально-экономических делах не может быть простых решений. Нельзя, что называется, отмерить и отрезать: мол, вот это русское, а это не русское. Здесь требуется именно классовый, самый серьезный марксистский подход.
Вне борьбы с эксплуататорами внутри собственной страны нет и не может быть сегодня борьбы за свободу и целостность своего Отечества. Врагом русской нации является не какая-то другая нация, а насаждаемый в России социально-экономический строй, режим, его насаждающий. Падение этого режима приведет не к крушению России, а к расчистке пространства для ее возрождения.
Борьба за национальное освобождение, за национальную самобытность не может быть в современных условиях ничем, кроме как борьбой за социальное освобождение, за социализм. Это записано в нашей партийной Программе. А непременным условием борьбы за социализм является интернациональное сплочение и единство трудового народа. У этого единства много факторов: экономических, социальных, духовных.
Конечно, исторически и политически было бы неправильно отрицать, что в условиях деспотического российского самодержавия, когда оно пошло по нисходящей линии, имел место национальный гнет. Однако исходил он не от простых русских тружеников, а от безответственной в своих действиях многонациональной царской администрации, власть имущей элиты, угнетавшей и нерусские народы и русский народ. Она пыталась вбить клин в добрые взаимоотношения между русским и “инородческим” населением, и, бывало, ей это удавалось.