Экипаж получил благодарность от командования.
Помимо транспортных, были и боевые вылеты. Так, получив задание разбомбить коммуникации японцев в районе Джинджин-Суме, Николай Гастелло отправился в ночной полёт. При подлёте к объекту самолёт попал в сильную грозу. Кроме того, он был засечён прожекторами противника. Начался бешеный зенитный огонь японцев. Но, несмотря ни на что, задание было выполнено.
20 августа 1939 года началось решительное наступление советско-монгольских войск на позиции самураев. Японцы были разгромлены, в том числе и в воздухе, они потеряли 660 самолётов, а советская авиация только 143 самолёта. Япония признала своё поражение, и 15 сентября 1939 года в Москве было подписано соглашение о прекращении боевых действий.
Многие лётчики были награждены правительством СССР, именно на Халхин-Голе появились среди лётчиков первые дважды Герои Советского Союза, а вот Николай Гастелло почему-то был обойдён наградами. Но, думается, не в наградах дело. Халхин-Гол стал первым действительно суровым испытанием нашей армии и авиации перед Великой Отечественной войной. Поражение на Халхин-Голе заставило японцев отказаться от нападения на СССР в 1941 году, когда немцы рвались к Москве. Это позволило перебросить под Москву сибирские дивизии и добиться перелома в ходе войны. Вот что значил для дальнейших судеб нашей страны Халхин-Гол. И часть заслуги в этом принадлежит моему отцу и его славному экипажу.
В небе Финляндии
Большая война приближалась. Уже была захвачена немецкими фашистами Польша. Союзного договора с западными демократиями заключить не удалось. Поставленный перед фактом начала войны с Германией уже в 1939 году, Сталин заключает с Гитлером договор о ненападении, но зыбкость этого соглашения ясна. Большие державы готовятся к войне, укрепляют свои рубежи. А в районе Ленинграда, на Карельском перешейке, граница с Финляндией - страной с крайне враждебным СССР режимом маршала Маннергейма - проходит, по сути, у северных окраин второй столицы - в 32-х километрах. Финляндия же активно готовится к войне, её союзнические отношения с нацистской Германией очевидны всем. В любой момент в Финляндию могут быть переброшены гитлеровские дивизии, и тогда война начнётся с пригородов Ленинграда. Перед советским правительством встала задача - любой ценой отодвинуть границу с враждебной Финляндией на Карельском перешейке на 100-200 километров. Но финны построили там при помощи немецких инженеров непреодолимую стену укреплений - линию Маннергейма, и вели себя нагло и вызывающе. Финляндия отказалась передать СССР часть территории Карельского перешейка взамен на в два раза большую территорию в северной Карелии, как предлагало советское правительство. Война началась.
Как тяжело для советских войск складывалась эта военная кампания в суровую зиму 1939-40 гг., известно всем. Просчёты нашего командования очевидны. Войска не были достаточно укомплектованы и снабжены для условий суровейшей северной зимы с постоянными сорокаградусными морозами. Линию Маннергейма сразу преодолеть не удалось. Армия завязла в тяжёлых позиционных боях.
В Ростове-на-Дону, где базировалась авиационная часть Гастелло, дыхание войны чувствовалось по огромному количеству раненых и обмороженных, постоянно прибывавших с финского фронта. Под госпитали для раненых были отданы лучшие гостиницы Ростова. Сведения о больших потерях наших войск не были ни для кого секретом. На финский фронт перебрасывались всё новые и новые части, и вот 20 февраля 1940 года эскадрилья, в которую входил авиаотряд старшего лейтенанта Гастелло, вылетела на север.
Тяжёлые бомбардировщики летели через Москву с промежуточной посадкой на Центральном аэродроме имени Фрунзе, где на самолёты должны были установить новые радиостанции. Неожиданно при подлёте к столице налетела снежная буря. Видимость упала до нуля. Единственным ориентиром оставались светящиеся красные звёзды Кремля! Бомбардировщики летели прямо на Кремль. Это было смертельно опасно. Летать над Кремлём строжайше запрещалось. Зенитное прикрытие резиденции Сталина могло запросто уничтожить неизвестные самолёты. Но ничего другого предпринять было нельзя. Бомбардировщики благополучно пролетели над Кремлём на крайне малой высоте - 80-100 метров - и приземлились на Центральном аэродроме, где командиры экипажей сразу же… были арестованы личной охраной Сталина и доставлены в караульное помещение Боровицкой башни Кремля. Сталин был в Кремле.
“Лётчики летят на финский фронт”, - доложили ему.
“Пусть летят”, - сказал Сталин.
“Какая честь, - шутил мой отец, обнимая своих товарищей, - побывали в Кремле!”
В Карелии было трудно. Начать с того, что на аэродроме Биссовеу, возле Петрозаводска, экипажам просто негде было жить. И тут Николая Францевича выручила рабочая смекалка - он начал приспосабливать под жильё… огромные деревянные ящики из-под поставляемых на фронт в разобранном виде самолётов-истребителей. Вооружившись молотками, пилами и рубанками, лётчики и механики под руководством моего отца вскоре нагородили целую улицу импровизированных “жилищ”, оснастили эти самодельные лачуги печками-буржуйками и… можно было хоть в гости ходить! Какой-то шутник прикрепил на одном из этих домов вывеску “Улица Гастелло”. Отец пытался возражать, но все были “за”. Кто бы мог знать, что пройдёт немного времени и действительно появится улица Гастелло, и не одна.