в ожидании: кто же будет представлять Россию на давосских посиделках мировой элиты? И у многих отлегло, когда этим человеком оказался сановник, слывущий в кругах западного истеблишмента либералом. А ведь сказывают, в Москве ясности, кто будет тем “правильным человеком” на
давосском подворье, до последнего не было…
Как знать, но “правильный человек в Давосе” - это, что ни говори, знак и некий залог. Путин, выдержав паузу, как бы дал понять Западу, что либеральный курс и западный вектор самоопределения России сохранится и при смене караула в Кремле. К слову, Дмитрий Медведев на смотринах в Давосе прохладно отозвался о сурковском “концепте” “суверенной демократии”, замолвив, что “дополнительные” определения демократии как базовой ценности - ни к чему. Это, на мой взгляд, не просто семантическое различие, а кое-что повесомее…
Давно подмечено, что политическая риторика и практика путинского правления никогда близко не совпадали. Так, на ежегодной пресс-конференции, на которой Путин держался непринужденно-уверенно, в его ответах встретились некоторые обмолвки, которые заставляют призадуматься. Так, на вопрос, в котором прозвучал глагол “править” применительно к его президентству, Путин сделал многозначительную поправку, что он “просто работает, а не правит”. Это, похоже, не случайная обмолвка и не смирение, что паче гордыни. Ведь куда деться от того, что по “царистской” ельцинской конституции у главы государства почти монаршие полномочия, и он их пользует сполна. Но в оговорке президента сквозит заведомая “инакость” трактовки смысла института президентства, по которой ВВП “просто” Менеджер N 1 в корпоративной России - коронная, как поглядим, идея “питерских” во власти.
Как тут не вспомнить один из саркастических Принципов Питера: “В высокоразвитом Царстве Посредственности не может быть лидера. Номинальный лидер лишь замыкает строй ведомых”. Сказано это, конечно, не про нашу, а про искушенную и рутинную вместе, знаменитую британскую бюрократию, но ведь и российская элита переимчива к самым посредственным сторонам существования политического класса Запада, который стремительно на наших глазах вырождается.
Засильем и диктатом корпорократии и бюрократическим усердием безликих ее “бурмистров”, как некий Баррозу, ЕС превращается в государство чиновников. Ничье государство, довлеющее над народами старой Европы. Как это и показало настырное навязывание избирателям новой конституции “Соединенных Штатов Европы”, власти которых, считай, станут неподотчетны гражданскому обществу.
А на нашей, русской почве Василий Розанов еще на заре прошлого века твердо настаивал, вопреки либералистствующей фронде кадетов: “Государство всегда есть повелитель: и счастье граждан заключается в том, что они сознают, частицу какой мощи сами они составляют”.
Мы, сегодняшние великороссы, этим счастием, увы, обделены.
А корпоративные “счастьица”, их хоть отбавляй. Акционеры и все присные, причастные к всемогущему купающемуся в деньгах “феоду” Газпрома, горды. Иностранные послы и ходатаи ломают шапку не на Смоленской, а на улице Наметкина, в приемной главы Газпрома, выходца из питерских столоначальников. Это замещение великодержавных интересов корпоративными тонко подмечает и заграница. Российские масс-медиа же внушают обывателю, что торговые, денежные интересы нефтегазовых частных и полугосударственных корпораций тождественны его выгоде. А империя - дело затратное, ненаживное, и потому интерес всех и каждого в том, чтобы всласть сегодня пожить на нефтедоллары. И будто нет никакого иного, драматического и насущного смысла для России и ее граждан, - выжить, превозмочь, отстоять себя, отбиться от нарастающих угроз целостности и независимости страны.
“Менеджмент” - никудышная идея для высшей власти в России. Менеджер, какой бы он ни был “эффективный”, всего лишь наемный, подневольный управляющий, который служит не миллионам людей, что ему доверились и поневоле зависят от его воли и провидения, а узкому кругу крупных акционеров - собственников “России инкорпорейтед”. Если эту прозрачную аналогию с корпоративным менеджментом в большом бизнесе принимать всерьез и сопоставить с тем, какой жесткий государственнический норов проявляет ныне власть национальных правительств - от Пекина до Каракаса, - то и вовсе - ни в какие ворота. Ортега-и-Гассет в “Восстании масс” со всей прямотой утверждал: “Властителю необходимо, и это его важнейшее качество, быть человеком веры, до крайности, до коварства… Безразличие - эта великая добродетель посредственной жизни, для него является смертельной слабостью, гибельной роскошью…. Любое его действие нацелено на достижение триумфа - доктрины, религии, нации - любой ценой”. Тут-то наш либерал встрепенется: знаем мы про это “любой ценой”, наслышаны! Самое слово “вождь” выпало из политического лексикона дня. Но один лишь взгляд на историю Отечества говорит, что сильные волей, прозорливые и суровые правители в лихие, отчаянные времена не дали сгинуть нашему Отечеству. Имена их мы знаем наперечет.