И всё-таки, вопреки всем препонам, Е. Носову, как и его близким по духу литературным собратьям, удавалось сказать своё сокровенное слово. Это слово высокой художественной пробы не тускнеет от времени, потому что оно полновесно, многозвучно, живописно и мастерски отточено. Недаром В. Астафьев, сам мастер высочайшего уровня, назвал Е. Носова «лучшим стилистом в современной русской литературе». Блестящую оценку писательского дарования своего друга он высказывал и в письмах самому Евгению Ивановичу. «Сейчас я прочёл «Тёмную воду» и могу только повторить то, что писал летом, - сообщал В. Астафьев в ноябре 1993 года. - Болезнь тяжёлая твоя, вопреки моим тайным ожиданиям, нисколько не отразилась на твоём, пышно говоря, «пере», всё так же оно точно, красочно, певуче и проникновенно, всё так же ты лучший стилист в современной литературе, и дай тебе бог здоровья и мужества».
В наши дни книги Евгения Ивановича Носова, как и других больших русских писателей, к сожалению, выходят не часто и мизерными тиражами - таково «веяние» рыночной стихии. Но всё же время от времени что-то издаётся из творческого наследия мастеров отечественной словесности. Два года назад стараниями курян в московском издательстве «Русский путь» вышло прекрасно оформленное 5-томное собрание сочинений Е. И. Носова, приуроченное к 80-летию писателя. Однотомники избранных носовских произведений изданы также в Белгороде и Иркутске.
Книги Евгения Носова не подвластны забвению. Эту мысль не раз подчёркивали многие критики и литературоведы, писавшие о повестях и рассказах писателя-курянина. Пожалуй, наиболее весомо и прозорливо высказался о творчестве Е. Носова литературный критик А. Кондратович,
заметивший, что время всё рассудит по справедливости, и подлинно художественные произведения прочно утвердятся «на своём законном месте», потому что стоят они «на прочных, не подвластных годам устоях правды и мастерства». «Но и не одно время - судия, - добавляет критик. - И нам, современникам нынешней литературы, дано некоторое понимание. И, думается, в оценке прозы Евгения Носова мы и само время не просчитаемся: из наивысшей литературы он не выпадет. Нет».
Сам Евгений Носов безгранично верил в силу художественного слова и утверждал это как незыблемый постулат: «Всё пройдёт, а книга останется…». Истинно так!
Валентин Сорокин Вечерний Благовест
Мир, действительно, не без добрых людей. Книга Анатолия Жукова “Вечерний благовест, или Реквием по Берёзовке” всё-таки вышла в Москве в издательстве “Вече” только при помощи Анатолия Ивановича Голубкова, только при помощи земляков.
Автор этого очерка благодарит волгарей и восхищается ими. Помнит, как Главлит и некоторые товарищи в ЦК нервничали над рукописью романа Анатолия Жукова “Дом для внука”, но, глубоко покорёжив, всё-таки разрешили выпустить, подчеркнув уважение к таланту и честности писателя.
Красивый человек Анатолий Николаевич Жуков. Рослый. Добрый. И очень мудрый. Мудрый - поэтическим словом: то лирически пронзительным, то сиренево шепчущим, то медвяно веющим, то крылатым, как наше русское раздолье, то неукротимо гневным, как в бурю разобидевшаяся великая река Волга, откуда он, Анатолий Жуков, и вышел в жизнь, в творчество. Честный, вдохновенный художник.
Борьба русского крестьянина за отчий огородик, за прабабушкино поле, верность русского человека дому, краю, кресту и обелиску просто потрясают тебя в произведениях Анатолия Жукова. Не все мы уберегли эту верность, это храмовое старание русского человека - остаться на лугу, на грядке, на холмике, где он босиком бегал, где он впервые в руки взял косу, где он мальчишкой вскочил в седло и пустил в галоп гривастого коня. Столичные “экономисты” советовали “сокращать” и делить деревни, хутора и сёла русские на рентабельные и нерентабельные.
Доделили. Русская земля опустела. Зарастает горькою полынью и горькою лебедою. Писатель настолько трагически переживает исход человека с родной земли, что читаешь и не можешь удержаться от слёз!..
“У предпоследней избы, слегка завалившейся набок, сухонькая долгожительница весело скребла ножом по печной заслонке, припевая в такт своим шумным скребкам:
Я не тятькина,
Я не мамкина -
Я на улице росла,
Меня курица снесла”.
А где же дети, внуки и правнуки наших дедов и наших бабушек, а где наши отцы и матери? Отцы - под Курской дугою и под Сталинградом, а матери - под крестами забытых и стёртых с лица земли хуторов и деревень. Осиротелые вдовы, кормилицы осиротелых детей, осиротело лежат под лебедою и полынью уничтоженных балалаечных и гармошковых хуторов и деревень.