Трудно пришлось на своем веку деду Бориса Тарасу Яковлевичу, бедняку из бедняков, который с пятью сыновьями делал ложки и за бесценок сдавал их скупщику. Земельного надела у него не было. Крайняя нужда довела его до нищеты. Из всех сыновей в люди вышел Петр, самостоятельно выучившийся грамоте по псалтыри. Его приняли в церковно-приходскую школу. Но вот несчастье - заболел он оспой. Врач Евгений Иванович Са-мосский, лечивший мальчика, привязался к нему и с согласия родителей взял его на воспитание. Окончив Семеновское городское училище, Петр Тарасович с помощью Самосского смог поступить на двухгодичные курсы учителей начальных классов в Нижнем Новгороде, вернувшись в родные
края с горячим желанием "сеять разумное, доброе, вечное". Благородный Евгений Иванович ободрял и напутствовал воспитанника.
Дед Бориса по матери был выходцем из Владимирской губернии, работал управляющим мануфактурного магазина. Перебравшись в Семенов, женился. Таисия Михайловна воспитывалась в многодетной семье. И после школы тоже, как и Петр Тарасович, выбрала учительскую стезю. Начался для нее первый учебный год в красивейшем селе Покровском, расположенном вдоль берега Керженца. Забот ей досталось немало: село было ложкарным, и родители не пускали в школу детей, которые уже с малых лет наловчились делать ложки и помогали взрослым наполнять продукцией плетенные из лыка короба. Вот и приходилось молоденькой учительше ходить по домам и уговаривать бородатых кержаков не оставлять своих чад без грамоты. Уважительность и добросердечие помогали ей обрести доверие родителей - в школе начались занятия.
Встреча молодых Петра Тарасовича и Таисии Михайловны - им обоим было по двадцать два года - произошла на уездном учительском совещании, которое проводилось в каникулы. И они потянулись друг к другу. Правда, свидания им назначать было трудно, ведь расстояние между школами, где они работали, не позволяло встречаться часто. Но известно, что настоящая любовь преодолевает все преграды. И в октябре 1906 года Петр Корнилов и Таисия Остроумова венчаются. А в июле следующего года у них появляется первенец - Борис, крестным отцом которого становится покровитель молодой семьи доктор Евгений Иванович Самосский.
Когда Борису исполнилось три года и у него появились сестры Лиза и Шура, родителям предоставили возможность работать в одной школе - и это была начальная школа в деревне Дьяково. Много было зелени и простора вокруг, а старые тополя стражами высились по концам улицы со сложенными из хорошего крепкого леса избами. Близость к уездному центру позволяла говорить о Дьякове, что, мол, оно находится "и в стороне, и в людях".
Из Дьякова можно было пройти до мельницы на реке Санахте у Жужель-ского омута, а потом начинались бесконечные леса, что тянулись до низовий Керженца и скрывали в своей гуще келейки Оленевского скита. Тут жизнь шла другая - потаенная, суровая, но и в ней была своя чистота сердца, и красота, и потрясающая стойкость, подобная чуду. Дьяково, можно сказать, соединяло два мира - видимый и скрытый от посторонних глаз, что и до сих пор загадка, которую старался постичь еще Короленко, странствуя в окрестных местах. Говорили, что Дьяково и примыкающее к нему поле когда-то были отданы на прокормление столичному приказному дьяку, потому деревня и получила свое специфическое прозвание, только что-то о самом дьяке сроду тут никто ничего толком сказать не мог. Известно лишь, что в Дьякове всегда люди были на подбор - высокие и статные: может, от стрельцов пошли. И хорошо тут старинные песни певали…
Как было принято, Корниловы поселились на квартире в одном здании со школой. До этого они работали в деревне Кожихе и теперь получили возможность перебраться ближе к уездному центру, оказавшись в полуверсте от Семенова. Одноэтажная бревенчатая школа, в одной половине которой находились классы, а в другой - учительское жилье, вполне устроила неприхотливых новоселов. Тем более что в придачу они получили земельный участок, колодец, баню и хлев для скота. Можно было налаживать жизнь, обходясь самым необходимым.
И, действительно, все складывалось удачно на новом месте. Петр Тарасович, уже проявивший себя как отменный педагог, взял на себя основную нагрузку, чтобы у Таисии Михайловны была возможность заниматься домашним хозяйством и своими малыми чадами. А Борис повадился ходить на уроки отца, молчком вставал к печке и, не шелохнувшись, выслушивал, что спрашивал отец и что отвечали ему ученики. К малышу привыкли, словно и он тоже стал учеником. Едва ли кто тут подивился, что в пять лет малыш уже мог читать.
Читал он запоем. И впоследствии так написал об этом: "Я очень рано выучился читать. Пяти-шести лет читал Гоголя, Бичер-Стоу, Луи Жаколио. Читал без разбора, так как у моего отца, сельского учителя Нижегородской губернии, вся библиотека помещалась в одной бельевой корзине. И первый поэт, которого я раскопал среди номеров "Нивы" и приложений к ней,