- Пора, ребята, пора! А то уж солнце к зениту подбирается! Оставив Марину в доме, они через десять минут были на лугу, если
бурьянистое пространство, разукрашенное рядами скошенной травы, можно назвать лугом, где их встретил Коляня со своей курносой женой.
- Значит, все в сборе! - подтвердил увиденное Бунтов и подал команду: - Начинаем!
Он первым подхватил вилы и начал укладывать первую копну. Вскоре поднялась вторая, третья. Все уж давно вспотели, по очереди прикладывались к банке с водой, а работы оставалось ого-го сколько! Поэтому мало-помалу сбавили темп, работали размеренно, с остановками, когда женщины переводили дух, а мужчины закуривали. Только Данилка неутомимо носился по делянке, работая граблями, хотя его и предупреждали, что на колючей стерне бегать нельзя, но разве свой ум дашь. В конце концов, внук споткнулся, упал и до крови оцарапал руку. Мальчишке хотелось разреветься, но он терпеливо молчал, пока бабушка промывала оцарапанную руку, а после, когда пыталась отправить к матери, не хотел уходить и всех звал с собой:
- Пойдемте домой! Завтра доделаете!
- Какой скорый! А вдруг ночью дождь ливанет! Что тогда? Заново сено пересушивать? Нет, брат, не годится делать одну и ту же работу по сто раз! А если уж начал лениться, так и скажи!
- Ничего не заленился… - не сдавался зарумянившийся на солнце Да-нилка, продолжая канючить, и доканючил: Павлу надоело его слушать, и он пугнул сына:
- Тогда отправляйся к матери! Нечего под ногами мешаться да ныть! После ухода внука Бунтов и женщин отпустил.
Не заставляя себя уговаривать, Валентина с Полиной подхватились, и только их видели. Мужчины же работали до конца и с легкой душой отправились на Алешню. По пути Бунтов попытался вспомнить складные слова сына о шатких мостках да веселых окунях - не вспомнил, но и без этого на душе было радостно. Накупавшись, они не спешили уходить с реки, а когда все-таки отправились в слободу, то на полпути он хватился, а ножа нет. Был бы обычный нож, то и вопросов никаких, а теперь пришлось изворачиваться.
- Мужики, вы уж далее без меня шлепайте, а мне надо вернуться - портсигар забыл! - сказал Бунтов, предварительно сунув портсигар за рубашку.
Вернулся, сразу нашел нож и хотел догнать мужиков, но охладил себя, усмешливо подумав: "Чего я все спешу-то? Куда? Зачем? Не пора ли оглядеться, посмотреть на себя со стороны. Жизнь-то только раз дается!" Может, поэтому на полпути он остановился и долго смотрел на бесконечное раздолье, притихшее от необыкновенной тишины, которая, словно по заказу, разлилась окрест. И это его необыкновенное настроение усилилось до звона, когда он увидел, как навстречу идет Роза со своей дочерью, в которой природа почти ничего не сохранила азиатского, и с худым, конопатым зятем.
Еще издали заметив Розу, - когда поравнялся с ней, шедшей в сиреневом сарафане, то увидел, что она шла босиком, держа в руках шлепанцы, - он во все глаза смотрел на ее загорелые ноги, а когда поравнялись, разглядел узенькие пальчики, словно никогда не видел их… Он поздоровался со всеми сразу, сказав "Здравствуйте!", но ответила только она, словно ее дочь и зять были глухонемыми. Ответила обычно, как ответила бы любому встречному слободчанину:
- Добрый день!
Бунтов и Роза прошли мимо друг друга, даже не остановившись. Только обменялись взглядами, и Андрей увидел в них прежнюю любовь. "Погоди, девка, будут еще у нас сладкие минуты!"
Когда он не спеша пришел домой, то, молчком поужинав, собрался выйти на улицу, но тут Валентина выглянула из комнаты, спросила ехидно, еще более подлив масла в огонь:
- Быстро ты сегодня. А то, гляжу, Казашка на реку пошла. Ну, думаю, теперь наш Николаич так и будет вокруг нее вертеться, до ночи не дождешься!
Бунтов промолчал, не стал отвечать при зяте и дочери, хотя очень хотелось сказануть жене что-нибудь такое… Лишь мстительно глянул на Валентину, выскочил на улицу и жадно-прежадно затянулся сигаретным дымом.
Долго сидел один, пока не вышла жена, держа пакетик с семечками, и, как ни в чем не бывало, спросила:
- Завтра-то чего делать будем? Или опять на реку убежишь?
- Как ты угадала? Вы делайте, что хотите, а у меня выходной будет! Пойду учить Казашку плаванию! - неожиданно зло ответил он, подыгрывая жене.