Вот и сейчас, перекинувшись несколькими колкими словцами, они отстали один от другого, зная, что - ругайся не ругайся, - а никуда им друг от друга не деться. Правда, Валентина, как ни делала невозмутимый вид, все-таки осталась в душе непоколебимой в своем подозрении. А то, что часто стала попрекать мужа Казашкой, так это было первое, что могло прийти на ум. К тому же Роза из-за своей работы почти каждый день мелькала перед глазами. Скрытная, никогда лишнего слова не обронит. Идет порядком так, словно и не обычная почтальонка семенит, а заморская принцесса плывет. А на эту "принцессу" без слез не взглянешь: худющая, ноги кривые, глаза раскосые - как идет порядком, от нее даже куры разбегаются. Так что Андрей на такую и пьяным-то никогда не позарился бы, а про трезвого и говорить нечего.
Валентина в своих мыслях старалась не зря, мало-помалу успокоила себя. Когда же утром Бунтов, все-таки прихватив Данилку, отправился на покос, перестала переживать, решив, что все подозрения родились именно в ту пору, когда ездила на курсы, оставляла мужа без присмотра.
Правда, Данилкиного азарта хватило лишь на один день. На следующее утро он заупрямился, не захотел рано вставать, и Бунтов отправился косить один. Валентина сделала вид, что ничего особенного не произошло, а сама через полчаса отправилась следом за мужем и издали, прячась в лесопосадке, понаблюдала за ним. Собиралась на несколько минут, а просидела около часа - все никак не могла стронуться с места, гадкая мыслишка так и сверлила: "А вдруг сейчас уйду, а именно в эту минуту к нему какая-нибудь тля прилипнет?!" Но нет, не дождалась. Пришлось без всякого результата возвращаться домой. Это не особенно и радовало, словно ей стало бы лучше, если бы она застукала Андрея. А как домой вернулась, то Данилка из окна выглянул и спросил так, словно знал, где она прохлаждалась:
- Бабушка, у деда была? А то я проснулся, а тебя нет!
С чего ты взял? На поле ходила, хотела молодой картошки накопать. Ты любишь молодую картошку?
- Не очень, бабушка. Я чипсы уважаю.
- А они вредные, особенно для детей. А молодая картошечка в мундире да с пахучим маслом из подсолнушков - вот объедение!
Она говорила с внуком, а мысли об Андрее не выходили из головы. А когда выносила корм галдевшему около двора выводку индеек, то увидела шедшую другой стороной улицы почтальонку и сама себя отругала: "Кто она такая, если я только и думаю о ней! И с чего бы это, если она моего ногтя не стоит?"
Если бы так думал и сам Бунтов, а то у него в это утро совершенно иные мысли вились и произрастали, пока туда-сюда ползал по лугу, радуясь, что держится роса. А как она высохла, то и косьбе конец, потому что по сухой траве косу с места не сдвинешь, жилы оборвешь. Поэтому с легкой душой протер косу, потуже привязал подбрусник и, подхватив сумку с пустой банкой из-под воды, зашагал в слободу. Возвращался огородами и, проходя мимо Розиного, увидел ее саму: стоит в вишнях и на него смотрит, но никаких знаков не подает, словно говорит: вот она я, чего же ты ждешь, особого приглашения? Таинственный вид Розы, ее нарочитая неподвижность - все это заставило Бунтова замереть душой, а после почувствовать, как заколотилось было успокоившееся после косьбы сердце. И мысли совсем другие пришли, заставившие твердо решить: "Что бы ни случилось, а сегодня к Розе иду!"
Перекусив после покоса, он отправился в сарай, но долго не мог заснуть, хотя бы вздремнуть: мысли так и вились, так и путались. Все-таки задремал, да так разоспался, что, когда проснулся, оказалось, что солнце к вечеру покатилось. Это Бунтову на руку: все ближе встреча с Розой, хотя Валентина все-таки не утерпела, укорила:
- Весь день проспал… Чего ночью-то делать будешь?
- У меня теперь одна забота: покос! Чуть свет надо вставать! Вечером Бунтов, будь его воля, сразу бы отправился к Розе, бегом бы
побежал, но нет - надо делать вид, что он действительно собрался спать. Поэтому, затаившись, наблюдал через щель, дожидаясь, когда погаснет свет в доме. И как только он погас, то Бунтов сразу вышел и сел в сторонке, решив понаблюдать: выйдет Валентина проверять или нет? Если выйдет, он сразу увидит ее да еще укорит при необходимости, если нет - то и вовсе на душе станет спокойно. Более часа томился Бунтов, притулившись около забора на подвернувшемся коротком бревнышке, и никого, на свое счастье, не дождался. В слободе все это время было тихо, лишь время от времени доносились от клуба то музыка, то девичьи голоса. А как минул час, то более не хватило сил дожидаться неизвестно чего. Он тихо вышел из засидки и отправился к Розе, но не огородами, где, коснись, было бы непонятно его появление, а порядком, быстро переходя от палисадника к палисаднику, прислушиваясь и приглядываясь ко всему, что творилось вокруг.