Сама по себе эта цель мало отличается от тех, что ставят другие авторы книг о “еврейской проблеме” — например А. Солженицын (“Двести лет вместе”), С. Погорельский (“Русские и евреи: шанс диалога”). Сегодня для нас важна не столько проблема, достаточно изученная в последнее время, сколько взгляд на нее. Сказал ли И. Шафаревич в “Трехтысячелетней загадке” что-нибудь новое по сравнению с прежними своими работами?
Безусловно, сказал, и в этом лично я вижу главную удачу новой книги.
Прежде мы знали И. Шафаревича как бескомпромиссного критика марксизма-ленинизма и социализма. Не стану утверждать, что его взгляды по этому поводу кардинально изменились. Но совершенно очевидно, что изменились его взгляды на капитализм. Он делает вывод, что современный капитализм не имеет ничего общего с теми принципами частного предпринимательства, что господствовали в Европе до Реформации. Нынешний капитализм — ростовщический, с незапамятных времен существовавший в еврейских общинах по всему миру. Но эта точка зрения была известна еще со времен Зомбарта, на которого часто ссылается Шафаревич в главе “Роль в развитии капитализма”. Между тем труды Зомбарта были весьма популярны среди марксистов в конце XIX — начале ХХ века, и не исключено, что именно благодаря Зомбарту направленный против “ростовщического капитализма” марксизм не воспринимался тогда как “еврейское учение”. Конечно, Зомбарта потом объявили ренегатом, но ведь и статьи самого Маркса по еврейскому вопросу мало чем отличались от точки зрения Зомбарта. Утверждая в главе “Роль в развитии социалистического движения”, что капитализм и социализм — две стороны одной медали, не вступает ли Шафаревич в противоречие со своим “зомбартианством”? Ведь характерные признаки ростовщического капитализма — “неограниченная конкуренция, свобода торговли, реклама, принцип “время — деньги” — напрочь отсутствовали при социализме.
С точки зрения тех идей, о которых спорили (и Шафаревич в том числе) на излете существования Советского государства, здесь, действительно, есть противоречие, но с точки зрения “трехтысячелетней загадки” мы имеем дело скорее не с противоречием, а с парадоксальным умозаключением, методом “от противного” приводящим нас к весьма оригинальной идее.
Она, впрочем, И. Шафаревичем не сформулирована, как и прямой ответ на вопрос “Что делать?” по отношению к главной идее книги, но именно главы “Роль в развитии капитализма”, “США и Западная Европа” заставляют нас задуматься: а так ли уж чужд ростовщический капитализм западному обществу вообще? Оно что — целиком и полностью подчинено еврейскому финансовому могуществу или... западные христиане давно уже вступили с иудеями в некий экономический симбиоз, одинаково выгодный для обеих сторон?
Может быть, многовековое противостояние вообще следовало бы назвать не “Евреи и мы”, а — “Запад и мы”, когда Запад и евреи — одно и то же? Совершенно согласиться с этой точкой зрения мешает факт, что самое мощное антиеврейское движение было создано именно на Западе, в фашистской Германии. Но прочтем главу из книги Шафаревича “Запад между мировыми войнами”. Лично у меня она вызвала твердое убеждение, что если и есть у “западной медали” две стороны, то это точно не капитализм и социализм... Методы, которыми действовали нацисты, ничем не отличаются от методов иудаистов, описанных И. Шафаревичем в главах “Античность”, “Средние века”, “Классический иудаизм”. Со свойственным ему аналитическим блеском и умением подобрать факты и цитаты Шафаревич неизбежно приводит нас к мысли, что между евреями и западными христианами давно уже произошел своеобразный “обмен опытом”, что проблема антисемитизма, как ее видят на Западе, есть чисто западная, “семейная” проблема, к нам не имеющая почти никакого отношения. У нас свои отношения с евреями, основанные, главным образом, на онтологической полемике Православия с иудаизмом, а у Запада свои, с преобладанием материальных, “шкурных” интересов. Вся эта нынешняя идиллическая дружба “цивилизованной Европы” с евреями очень напоминает “дружбу народов” в СССР, существовавшую до тех пор, пока дружить надлежало в обязательном порядке. Западноевропейские историки изображают ситуацию так: мол, были во времена дикого средневековья, наряду с эпидемиями чумы и холеры, гонения на евреев, в возвратной форме проявившиеся в середине XX века в Германии, но в целом, по мере движения человечества к прогрессу, антисемитизм исчезает, как чума и холера.