Очевидно, что творческий метод Энди Уорхола абсолютно ничем не отличается от рутинной работы рядового художника-оформителя любого московского кинотеатра в 50-е—80-е годы. Только в России все понимали, что это заурядная работа среднего художника-оформителя, которой не следует особенно гордиться, а в США творчество этого уровня было воспринято как художественное откровение.
Фотография сама по себе может создавать портреты на уровне самого высокого искусства. Фотографа можно сравнить с чутким снайпером, который умеет выхватить из жизни такое моментальное состояние своего героя, которое скажет о нем многое. Но художник — не ловец мгновения. Он создает живописное произведение, наполненное внутренним миром героя. И этот мир складывается из всего: из живописного сочетания красок и фактур, из тональных решений, из поворота головы, глубины взгляда, движения рук, расположения окружающих предметов и так далее.
Уорхол сам совершенно точно сформулировал содержание своей жизни и своего творчества: фикция. Фикция, мираж, блеф, бесплодие — вот содержание пятидесяти девяти лет жизни и творчества Энди Уорхола. Уорхол успешно и эффектно провел свою бизнес-кампанию. Он заработал крупное состояние, поднял вихрь шума и пыли и отпихнул на обочину жизни нескольких действительно значительных художников, которые работали в это время в Америке. Назовем только одно имя: Эндрю Уайет. Этого замечательного художника редко вспоминают, а значение его творчества много выше шумных успехов Энди Уорхола.
Красиво подкрашенные мыльные пузыри вытесняют из области внимания общества серьезные творческие усилия. Позиция западного искусствознания поражает своей несостоятельностью, а подмена приоритета духовности в искусстве рекламным и финансовым успехом является на самом деле нравственным преступлением.
В российском изобразительном искусстве второй половины ХХ века мы наблюдаем совершенно другую картину. Союз художников СССР имел массу недостатков, о которых мы хорошо знаем. Было и идеологическое давление на направленность творчества членов союза, была и поощряемая политическая конъюнктура. Однако нельзя не признать по крайней мере одно несомненное достоинство: в Союз художников невозможно было вступить, не умея по-настоящему профессионально рисовать и писать красками. Высокий профессиональный уровень членов СХ СССР — это несомненный факт. А результатом этого факта, имеющего неоценимое значение для всей мировой духовной культуры, является сохранение в России великолепной школы реалистического изобразительного искусства. Массовый высокий уровень профессионального мастерства сохранился сегодня только в России.
Еще два слова о творческих союзах СССР. К сожалению, сегодня многие талантливые и авторитетные люди высказывают довольно странное мнение, что нелепо и даже смешно было иметь в СССР тысячу композиторов или десять тысяч художников. По их мнению, на всей планете одновременно могут работать от силы 10—15 талантливых композиторов, писателей или художников. И действительно, на всей планете, наверное, работают всего несколько высокоталантливых композиторов, писателей или художников. Но уважаемые авторитеты почему-то упускают из виду, что несколько талантливых авторов могут появиться и работать, только если рядом с ними работают еще несколько сотен хороших авторов, авторов средних, плохоньких и совсем слабеньких. Это и создает необходимую питательную среду для больших талантов и даже воспитывает потребителей высокого творчества. В пустыне не могут расти только несколько великолепных пальм или платанов. Рядом с ними обязательно должны произрастать небольшие деревья, кустарники и травка. Отсутствие многочисленных творческих союзов не уничтожает склок, зависти, посредственности и подлости среди творческой публики. Ситуация Моцарт — Сальери неизбежна в любых условиях. Но трудно сказать, сколько уникальных талантов погибло в недрах рыночного общества, подобно Ван Гогу.
Увы, мало кто помнит сегодня народного художника РСФСР, лауреата Государственной премии Бориса Неменского. Молодым человеком он вернулся с фронта и очень скоро написал несколько небольших картин на военную тему. Одна из них была посвящена медицинской сестре в военном госпитале. Она так и называлась — “Машенька”. В этих картинах нет никаких живописных открытий, они написаны в традиционной реалистической манере. Но они наполнены человеческим переживанием. И эти маленькие работы прибавили к общечеловеческой духовности неизмеримо больше, чем все банки с бобовым супом, нарисованные Энди Уорхолом. О Борисе Неменском нет почти никакой литературы. Уорхол — всемирно известный художник. Борис Неменский сделал свой вклад в общечеловеческую духовность, а Энди Уорхол превратил свою жизнь и свое творчество в хорошо оплаченную фикцию. И подчеркнем еще раз, что таких высокопрофессиональных, душевных, но мало известных человечеству художников было и есть в России множество.