Есть некоторые неточности и в авторской оценке роли генералиссимуса в Великой Отечественной войне. Жаль, в частности, что автор не стал разрушать до основания миф о том, будто войну выиграл маршал Г. К. Жуков — “Георгий-победоносец”.
Действительно ли первая крупная победа Красной Армии под Москвой является всецело заслугой Жукова? Автор книги, всегда обстоятельный и основательный, начинает эту тему с того, что “29 ноября 1941 года Жуков позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, попросил его дать приказ о начале наступления” (т. II, с. 4). А что было до этого? В книге А. М. Василевского “Дело всей жизни” (М., 1975) читаем: “Сама идея контрнаступления под Москвой возникла в Ставке Верховного Главнокомандования еще в начале ноября”. “Ставка заранее довела до командующих Западным и Югo-Западным фронтами общие задачи, потребовала от них конкретных предложений по их реализации. Основную роль в этом историческом контрнаступлении должен был сыграть и сыграл в действительности Западный фронт” (с. 161—162). Думается, что учесть эти сведения было бы нелишне.
Задача восстановления исторической правды о Сталине и его времени решается ныне все более настойчиво и все более широким кругом людей. Наряду с произведением В. Карпова в прошлом году вышли в свет: два тома исследования историка Ю. В. Емельянова “Сталин: путь к власти” и “Сталин: на вершине власти”, объемистые тома публициста Ю. И. Мухина “Убийство Сталина и Берия” и ленинградского историка А. В. Островского “Кто стоял за спиной Сталина?” (название “задиристое”, сама книга основана на громадном массиве архивных документов), брошюры А. Н. Голенкова “Что делалось?”, “Что делается?” (в этом году уже вышла еще одна его брошюра “Белеет правда одиноко”), А. Х. Карагезова “Битва за Москву — первая победа”, А. П. Александрова и В. М. Уралова “Сталин и Россия”. Все они заслуживают внимания и доброжелательной критической оценки.
Правда истории постепенно, но неуклонно размывает и рассыпает в прах горы клеветнического мусора, натащенного врагами нашего народа на могилу вождя. А заодно — на честь и достоинство народа, на его подвиги. Восстановление правды о Сталине и его времени, о великой советской эпохе — непременное условие возрождения нашей Родины.
Эдуард Скобелев • Если славяне выступят... (Наш современник N3 2003)
Эдуард Скобелев
Если славяне выступят...
I
Идеи славянской взаимопомощи родились не вчера. Этим идеям уже почти 200 лет, и поскольку сущность мировых махинаций практически не изменилась, мы находим кругом действия все тех же сил, обнаруживаем все ту же “аргументацию”.
Ну вот хотя бы этот пассаж из Ф. М. Достоевского (см. “Дневник писателя за 1877 год”): “Некоторые умные люди проклинают теперь у нас славянский вопрос и на словах и печатно: “Дались, дескать, нам эти славяне и все эти фантазии об объединении славян! И кто нам навалил этих славян на шею, и для чего: на вечную распрю с Европой и теперь, и в будущем! Да будут же прокляты славянофилы!..”
Узнаёте “умных людей”? Могу назвать пофамильно их представителей в нынешней Государственной думе. Одни “умники” из СПС чего стоят! “Славянофилы”, по их словам, это почти то же, что “фашисты” и “террористы”, а вот, дескать, те, которые веками протаскивали и протащили “западничество”, от которого вся трудовая Россия ныне в агонии, это “всё в интересах нашего прогресса”...
Достоевский предвидел пагубу “прогрессистов”. Он понимал, кто и почему противится “славянской идее”. И бесстрашно клеймил “биржевиков”, “всех вообще теперешних русских, которым, кроме своего кармана, нет никакой в России заботы... Они кричат теперь хором о торговом застое, о биржевом кризисе, о падении рубля...”
Бичуя нечисть всякого рода, русский гений подчеркивал, что “чем богаче духовно нация, тем она и материально богаче”, что нация должна жить настоящею живою жизнью, а не быть “гальванизированным трупом в руках жидов и биржевиков”.
Кстати, во времена Достоевского действовали все те же “факторы” — тогда это были турки в Болгарии, а теперь “чеченские сепаратисты”, ведущие боевые действия против российской армии, и приемы “воздействия на российское сознание” были те же самые: “Когда наши ... к вечеру воротились на прежнее место, то нашли своих раненых солдат и офицеров обкраденными, голыми, с отрезанными носами, ушами, губами, с вырезанными животами и, наконец, обгорелыми в сожженных турками скирдах соломы и хлеба...”
Великий писатель вспоминает и о конфетках, которыми благородные “дамы света” одаривали пленных турок, как ныне уныло однообразный И. Рыбкин одаривал улыбками масхадовского представителя в Дании.
Русский пророк обрисовал еще один важнейший аспект всей проблемы, и он столь же актуален сегодня, как и те, о которых я упомянул.
В том же “Дневнике” за ноябрь 1877 года он пишет: “Не будет у России... таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только Россия их освободит, а Европа согласится признать их освобожденными!.. Начнут же они по освобождении свою новую жизнь именно с того, что выпросят себе у Европы... ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают... Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, — коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии...”
Слова эти читать мне мучительно стыдно, потому что все это подтвердилось, и бескорыстие русских добровольцев, сражавшихся и в те давние времена, и в недавнее время на Балканах, так и не было признано за великий подвиг... Равно как не считается подвигом во имя всего мира кровавая борьба России в Чечне — за чеченский народ, против его погубителей...
“Мало того, — добавляет Федор Михайлович, — даже о турках (теперь чеченцах. — Э. С. ) станут говорить с большим уважением, чем о России. Может быть, целое столетие, или еще больше, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить для них Россия всегда. Они поймут всё величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве... Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия — страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чисто славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации...”
Все это было и есть: и то, что “освобожденные славяне до потери личности своей заразятся европейскими формами” и должны будут пережить длинный период европеизма, прежде чем постигнут чего-либо о своем славянском значении и “особом славянском призвании в среде человечества”, и то, что станут поучать Россию...