Из довоенного прошлого Совета можно привести немало красноречивых примеров: его председателями были Норман Х. Дэвис, бывший также заместителем госсекретаря США, Джон Дэвис, бывший в 1924 году послом США в Англии и кандидатом в президенты США от демократической партии, который вплоть до 40-х годов являлся членом редколлегии “Форин Афферз”, Оуэн Юнг — автор репарационного плана Юнга, он же президент “Дженерал электрик”. Исайя Боумэн, член Совета, был советником президента Вудро Вильсона, тесно взаимодействуя с полковником Хаузом. Боумэн оставался членом Совета еще в середине 40-х годов, будучи членом одной из главных групп – “Территориальной”, занимавшейся планированием будущего Европы после “нацистско-большевистской войны”. Его имя всплывет в составе американской делегации в Думбартон-Окс. Г. Ф. Армстронг, председатель Совета в годы Второй мировой войны, был одновременно главным редактором “Форин Афферз”, оставаясь на этом посту еще в середине 70-х годов. Все упомянутые деятели стояли в вопросах внешней политики на однозначно враждебных к России позициях, открыто формулируемых вплоть до 22 июня 1941 г.
К началу Второй мировой войны деятельность Совета можно охарактеризовать как совмещение аналитическо-концептуальной разработки тем стратегического характера, формулирования внешнеполитических программ и документов с конкретной дипломатической деятельностью.
Работа Совета еще до войны состояла не только в подготовке важнейших стратегических документов и оценок международного положение, но и в отсылке данных материалов в распоряжение Государственного департамента. Совет по-прежнему был теснейшим образом связан с английским Королевским институтом международных отношений в Лондоне (“Chatham House”), который пересылал свои работы Совету.
На заседаниях Совета, работа которого необычайно активизировалась в периоды, готовящие или предвещающие серьезные геополитические сдвиги, всегда присутствовали и выступали с докладами представители оппозиционных или эмигрантских элит стран или территорий, важных для США, на которые они не имели возможность оказывать прямое воздействие. Советские спецслужбы и “аналитические” отделы заинтересовались деятельностью Совета, судя по всему, после смены руководства Наркомата иностранных дел.
Нарком Литвинов неслучайно считался англосаксонским лобби в советском истеблишменте, и при нем о деятельности Совета в НКИД ничего не писали. Однако М. Литвинов сам прекрасно был о ней осведомлен, так как находился в составе группы “из пяти высокопоставленных большевиков”, которая в 1929 году наносила Совету визит, после чего через некоторое время Совет рекомендовал правительству признать СССР. Редкие документы о том визите в России пока еще находятся за семью печатями, поскольку эти большевики “первого” космополитического разлива явно обещали проводить некую экономическую и политическую стратегию, приемлемую для США.
С легкой руки Литвинова, писавшего в НКИД все аналитические записки с оценками американской политики в целом и перспектив отношений с СССР, в советской довоенной историографии всегда выделялась “демократическая Америка”, более “терпимая” к большевикам. Это была сущая правда, и в этой стратегии определенную роль играл Совет по внешним сношениям. США оказывали большевикам немалую помощь средствами и кадрами революционеров в самые ранние годы, затем договаривались с ними — параллельно со своим участием в финансировании походов Антанты. Именно США были готовы немедленно признать большевиков на удерживаемой ими небольшой части России с одновременным признанием всех самопровозглашенных территорий. Однако, когда в 1922 году та же большевистская власть сумела восстановить единство страны, США долгое время отказывались признать СССР. Вопреки своим заверениям Белому движению о незыблемости американской позиции по вопросу о безусловной необходимости сохранения Прибалтики как части России США последовательно не признавали восстановления суверенитета СССР над этими территориями. Дело было не в большевиках, а в геополитическом гиганте.