Виктор Алексеевич Смирнов:
В училище было два факультета: советский — в нём штурманский и химический факультеты – и иностранный. Здесь был конгломерат национальностей: кубинцы, эфиопы, гвинейцы, болгары, югославы, корейцы, арабы, сомалийцы и т.д.
Как оперуполномоченный Герман Алексеевич быстро рос. Вскоре после назначения в училище он уже занимался иностранным факультетом. А работа с иностранцами – очень серьёзная работа. Я имею в виду контрразведывательную работу.
Капитан 1-го ранга Баграт Рафаэлович Князчан:
Вернулся он на Каспий капитан-лейтенантом, а через непродолжительное время – по-моему, досрочно — ему присвоили звание капитана 3-го ранга. В Каспийском военно-морском училище существовали практически два училища: наше и иностранное. Наших курсантов было 1100 человек, иностранцев – больше. Причем были как курсанты, так и слушатели: приезжали морские офицеры на год-два для повышения квалификации. Учитывая возрастающий объём работы, при училище в 1978 или 79-м году создали группу Особого отдела из пяти или шести человек. Герман стал начальником этой группы. На этом посту, если не ошибаюсь, у него произошло пять или шесть раскрытий. Скандалов не было. Приезжали представители посольств, военные атташе, чтобы загладить дело. А “засвеченного” курсанта отчисляли однозначно.
А иностранцы там вели себя вольно, особенно ливийцы. Если ливийский курсант получает стипендию больше зарплаты нашего офицера, он и ведёт себя соответственно. Страна у них нефтяная, богатая, Каддафи мог себе позволить в отношении сограждан применять не только кнут, но и пряник…
Генерал-лейтенант Александр Александрович Зданович:
Когда я с 1982 по конец 88-го года работал в Инспекторском управлении, мне приходилось по нескольку раз в год выезжать на Каспий, в Особый отдел для проведения ряда серьезных мероприятий, чтобы оказать ему всяческую поддержку и реализовать рекомендации центрального аппарата. Работа Особого отдела не всегда выливалась в какие-то процессуальные действия – задержания, аресты и тому подобное. Точнее сказать, за весь указанный период там такого попросту не было. Но были выявлены агенты и штатные сотрудники ряда иностранных спецслужб, деятельность которых удалось парализовать. За те годы, когда мне приходилось сталкиваться с этой проблематикой, таких лиц выявили не один десяток.
Оперативная деятельность в тот период была очень активной именно на этом направлении. Германа Алексеевича в Центре ценили за умение организовать работу. Таких центров на территории страны ведь было немного – меньше десятка по различным видам вооруженных сил. Бакинский был одним из самых важных.
Руслан Михайлович Арешидзе:
Когда мне в 1977 году исполнилось тридцать лет, мне предложили должность директора комбината питания в Каспийском училище. Кормили там иностранцев. До меня комбинат возглавлял умудрённый опытом еврей по фамилии Розенберг. За питание отвечали и начальник управления торговли округа, и начальник Военторга, и, разумеется, директор комбината. Но если директор в чем-то провинился – “летели” сразу все три головы. Поэтому подобные назначения были взвешены и продуманы. Были две кандидатуры: моя и одного из соплеменников Розенберга. Герман Алексеевич только что занял пост начальника Особого отдела Каспийской флотилии. Заочно, не зная меня, он принял решение в мою пользу.
Он воспринимал человека не по его характеру – характер у всех разный, — а по его деловым качествам. А если деловые качества прекрасные, то ненужное надо опустить, а главное выпятить. И лучше это сделать публично: похвалить за хорошую работу – и человек сам сделается лучше.
В человеке он ценил прежде всего человека.
Николай Алексеевич Медведев:
В 1978 году я закончил высшую школу КГБ, и меня распределили в Баку. В то время там было самое большое военно-морское училище в СССР, носившее имя С. М. Кирова. Состав курсантов – наипестрейший, тьма иностранцев. С точки зрения органов безопасности – очень важный объект, поскольку мы знали, что ГП (главный противник) через агентуру из третьих стран вёл там разведывательную работу: сбор информации по технике, вооружению, боеготовности, моральному состоянию войск. Острый участок работы!
Я прилетел на самолете. У трапа меня встречает крепкий, здоровенного роста мужик, сажает в машину, и мы едем в отдел. Никогда не слышал, чтобы так встречали молодых лейтенантов! По дороге знакомимся, в отделе меня представляют сотрудникам, обозначают круг обязанностей, а дальше – у меня легкий шок: Герман Алексеевич кладет на стол ключи и говорит: “Ваша квартира, товарищ лейтенант, расположена по такому-то адресу. Можете вселяться”. А у меня жена, дети… Вот ты б не крикнул: “Мама моя!”?.. До сих пор вот тут в груди дёргается, когда вспоминаю. У нас же как: офицер — это почти синоним бомжа. Ты сколько лет на свете живёшь без квартиры? И мы – “почти всю жизнь”!.. В России офицер, самый преданный Родине человек – это самый преданный Родиной человек. Ладно, это долгая песня… Я получил комнату на пятом этаже, вселились с женой и двумя детьми. Комната пустая, одни стены. Он сам пришел посмотреть, как мы обустраиваемся. Оглядел квартиру:
— Ничего, Коля, все организуем!
Принесли матросские кровати, матрацы. Мебель в то время купить (тогда все говорили – “достать”) – одна из жгучих проблем. В магазинах шаром покати!
Через некоторое время приглашает меня в Военторг:
— Ну-ка, посмотри, эта штука вам подойдет?..
Когда я жене сказал, что Герман Алексеевич достал нам румынский мягкий гарнитур, она чуть в обморок не упала. После того как я сказал, сколько он стоит, чуть не упала вторично. А стоил он в советских деньгах около двух тысяч рублей – при моей зарплате 400. У меня заначек никаких, у Угрюмова тоже. Тем не менее он убедил меня гарнитур купить. Впервые в жизни я взял деньги в долг, недостающую часть неизвестно где сыскал Герман.
Капитан 1-го ранга Иван Андреевич Ч-в:
С Северного флота я был переведен на Балтику, откуда и попал в органы госбезопасности. Закончил высшую школу КГБ в Новосибирске и был страшно огорчён, что меня, единственного из выпуска, распределили на Каспий. Для моремана Каспий – это что-то вроде ссылки, так мне казалось. Первый вопрос: за что? В чем я провинился?.. Помню, возмущался: в промысловом флоте на внутреннем море я буду ловить шпионов и спасать Россию?! А до вручения документов и отъезда осталась ровно неделя. Уже не обжалуешь, хотя и пытался…
Отгулял отпуск, приезжаю с семьей – жена и сынишка двухлетний. Разыскал Особый отдел, доложился. С ходу получил выговор от Германа Алексеевича:
— Как офицер, прибывающий к месту прохождения службы, вы были обязаны меня предупредить о приезде заранее. Тогда бы и встретили вас, как подобает встречать у моряков.
На этом, правда, короткий выговор закончился, нас напоили чаем, меня представили коллективу. Затем Герман Алексеевич вызывает водителя:
— Забирай эту милую семейку и отвези их домой, — и протягивает мне ключи от квартиры. — Потом доложите, как устроились.
Я за спинку стула взялся, чтоб не упасть: до сих пор у меня своего угла никогда не было.
Капитан 2-го ранга Вячеслав Авт-ов:
В 1979 году я пришел служить срочную службу на Каспийскую флотилию, тогда же и познакомился там с Германом Алексеевичем. Мы с ним выезжали для проведения различных операций в отношении иностранцев неоднократно, тогда и познакомились поближе. Общение было чисто человеческое, на профессиональные темы наложено табу. Контрразведка – дело серьезное: коль тебе ничего не рассказывают – значит, спрашивать не положено. А если и сам нечто такое заприметил, мельком услышал и что-то там понял, сообразил — должен забыть насмерть, выдрать этот случай из памяти и никогда о нём не вспоминать. У него было чутьё – с кем можно вступать в близкие, доверительные отношения. С ним я просто сроднился.