Через несколько лет после “Храма” сценарист А. Никифоров и режиссер В. Дьяконов создают большой фильм “Боже, освети нас Лицем Твоим”. Картина целиком посвящена иконописи. Иеромонах Зенон уже архимандрит, по-прежнему насельник Псково-Печерского монастыря. Зенон выполнил патриаршее послушание: закончил иконостас Свято-Данилова монастыря и написал для этого монастыря иконы.
Образ современного церковного живописца занимает ключевое место в композиции фильма. Архимандрит Зенон, как и в 1988 году, считает икону выражением веры. В наше время вникнуть в суть догмата иконописания и почитания — значит осмыслить и саму икону не только как предмет и украшение xpaмa, разъясняет отец Зенон. Это значит осмыслить то, что она несет в себе, уяснить ее созвучие современному человеку, осмыслить свидетельство духовного опыта, передаваемого из глубины Православия, непреходящее значение христианского Откровения.
Протоиерей С. Булгаков говорил: “Иконописание является одновременно подвигом искусства и подвигом религиозным, полным молитвенного напряжения (почему Церковь и знает особый чин святых-иконописцев, в лице которых тем самым канонизируется и искусство, как путь спасения)”**.
Авторы фильма “Боже, освети нас Лицем Твоим” связывают воедино эти два подвига; подвиг искусства и подвиг религиозный. Герои картины — главным образом иконописцы-монахи. “Только совершеннейшим христианам, — пишет святитель Игнатий (Брянчанинов), — преимущественно из иноков, сподобившимся прозреть душевными очами, был открыт мир духов”.
В фильме показан отец Игнатий, сорокалетний монах с черной бородой. Он спасается в Оптиной пустыни, церковный живописец. Откровения Господь дает человеку не для удовлетворения любопытства праздного ума и пустого сердца, рассуждает отец Игнатий, но в целях его спасения и духовного совершенствования. Поэтому святой Игнатий Брянчанинов и поучает, что первое духовное видение есть видение своих согрешений, доселе прикрывавшихся забвением и неведением. “Зрение падения и искупления нашего, — учит святой Игнатий, — вот нужнейшее видение. Все святые признавали себя недостойными Бога, этим являли они и свое достоинство, состоящее в смирении”.
Индивидуальное религиозное откровение может прийти к художнику, — думает монах Оптиной пустыни, знаменитой в прошлом своими старцами, которым был открыт мир духов. Но иконописец всегда должен помнить о евангельской “нищете духовной” (От Матфея, 5-3). Формы творятся именно духом, первичен именно Дух. Каков он, такова и культура, невозможно говорить об изменении каких-либо традиций в искусстве в лучшую сторону, организовать некую лучшую форму — она вторична без Божьего света. Опытным познанием духовности просвещается вся жизнь иконописца, снова рассуждает отец Игнатий, все его творчество, его искусство. О такой духовности невозможно просто рассказать, она становится сутью творца икон, дает ему силу и уверенность, наделяет познанием смысла творчества и жизни. Чистота души иконописца формирует настоящее искусство. Чистота не только в смысле девственности, но в полной ориентировке души к Единому Целому. Лишь желая этой чистоты, обретая ее, человек становится настоящим художником, способным вещать миру Истину.
“Что есть Истина?” — спросил Понтий Пилат Христа. Протоиерей Вячеслав смотрит на зрителей с экрана... — Иисус не ответил. Не “что” надо было говорить, — уточняет священник-иконописец, — а “кто”. Кто есть Истина? А Истина стояла перед ним.
Ум и зрение
Свой фильм “Умозрение в красках” питерский кинорежиссер Валентина Матвеева назвала по работе князя Евгения Трубецкого. Книга “Умозрение в красках: три очерка о русской иконе” вышла в Париже в 1965 году, хотя князь-философ писал очерки еще до Октябрьского переворота. Режиссер студии “Леннаучфильм”, Матвеева посвятила себя сугубо религиозному творчеству. Все авторские фильмы, начиная с 1986 года, затрагивают православную проблематику. Их девять: “Живите в доме и не рухнет дом”, “Зову живых”, “В поисках Санкт-Петербурга”, “Крепость неодолимая”, “Над вечным покоем”, “Умозрение в красках”, “Собор”, “Храм на Смоленском кладбище”, “Встречa”.