Трубецкой, чьи очерки составили эпоху в иконоведении, подчеркивал: “Дни расцвета русского иконописного искусства зачинаются в век величайших русских святых — в ту самую эпоху, когда Россия собирается вокруг обители святого Сeргия и растет из развалин. И это не случайно. Все эти три великие факта русской жизни — духовный подвиг великих подвижников, рост мирского строения православной России и величайшие достижения религиозной русской живописи — связаны между собой той тесной, неразрывной связью, о которой так красноречиво говорит шитый шелками образ святого Сергия” (покров 1423—1424 гг. на раку преподобного в Троицкой Лавре.— Ю. Т. ).
Фильм “Умозрение в красках” видит в древнерусской иконе историческое и духовное содержание. Режиссер настаивает, что икона ХIV и ХV веков дает нам вообще удивительно верное и глубокое изображение духовной жизни России. В те дни живой веры слова молитвы — “не имамы иные помощи, не имамы иные надежды, разве Тебе, Владычице” — были не словами, а жизнью. Народ, молившийся перед иконою о своем спасении, вкладывал в эту молитву всю свою душу, поверял иконе все страхи и надежды, скорби и радости. А иконописцы, дававшие в иконе образный ответ на эти искания души народной, были не ремесленники, а избранники, сочетавшие многотрудный иноческий подвиг с высшею радостью духовного творчества.
Матвеева в фильме, опираясь на работу Трубецкого, идет дальше современной ей искусствоведческой науки.
Сергием Радонежским и его последователями, к примеру, пишут историки древнерусской живописи, “особая роль отводилась изобразительному искусству, прежде всего — живописи, призванной сделать идеи наглядными, затрагивающими самые глубокие внутренние чувства людей (нравственное перевоспитание человека, кардинальное внутреннее его очищение и перерождение). Выполнение этой необыкновенно сложной задачи было под силу лишь немногим подлинно гениальным мастерам, чьи имена заслуженно вписаны в историю мировой культуры”.
Названа троица: Феофан Грек, Андрей Рублев и Дионисий. Характерен подход исследователей к иконе или фреске. Например, авторы пишут о феофановской палитре: “Подыскивая зримое выражение для отвлеченных философских понятий, Феофан подчиняет цветовую гамму основному тону, из которого исходит все многообразие оттенков. Главную роль при этом играет белый цвет, символ света. Для русской культуры той эпохи Феофан явился художником и философом, обширность и глубина познаний и круг интересов которого помогли русским мастерам по-новому взглянуть на роль и значение искусства, переосмыслить понятие мастерства, что привело в итоге к замечательному расцвету русской живописи ХV века”*.
Авторы, возможно, по цензурным соображениям, не включают в текст главного слова: “Бог”. Им достаточно “нравственного перевоспитания”.
“Сказание о святых иконописцах”, литературный памятник ХVII века, говорит о повелении святого Никона, монастырского преемника преподобного Сергия Радонежского, написать икону “Троицы” в “похвалу отцу своему, святому Сергию чудотворцу”. Рублеву, художнику-иноку, настоятель “повеле”. Воспитанник и последователь монастырской философской школы, монах Андрей, выполняя послушание, во всей полноте выразил идею Троицы в представлении богоносного Сергия: дабы воззрением на святую Троицу побеждался страх ненавистной розни мира сего.
Много лет спустя после создания Рублевым “Троицы” историки искусства подойдут к иконе с аналитическим словарем. “В противоположность Феофану, — найдут эти специалисты, — в иконах и фресках Рублева отсутствуют резкие блики. Последовательное наложение тончайших светлых и постепенно светлеющих слоев охр создает совершенно иной эффект. Источник света — внутри, но свет не пробивается сквозь телесную ткань, а равномерно излучается ею. Он исходит на окружающие предметы и сообщает всему животворную радостную теплоту, которая передается зрителю”**.
“Сказание о святых иконописцах” в первую очередь усматривает силу Православия в Рублеве. “Преподобный отец Андрей Радонежский, иконописец, прозванный Рублев, многие святые иконы написал, все чудотворные”. Подчеркнем это слово: “чудотворные”. Во Владимире, в Успенском соборе, иконостас Андрей Рублев создал вместе со своим другом Даниилом Черным. “Сказание...” говорит об этом мастере: “Многие с ним иконы чудные написал, все чудотворные, всегда неразлучно с ним”. Опять слово “чудотворные”.