Однако чем объяснить тот факт, что западные инвестиции, и в частности инвестиции из членов ЕС в страны Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, в Китай превышают инвестиции в страны ЦВЕ? В конце концов, если не Россия, то по крайней мере страны Центральной Европы с точки зрения мягкости климата, географической близости к странам ЕС и предполагаемого в будущем вступления в эту организацию должны были бы пользоваться гораздо большим вниманием со стороны западноевропейских инвесторов. Объяснить это явление можно тем обстоятельством, что страны ЦВЕ, включая Россию, начали выступать в роли соискателя (лучше сказать смиренного просителя) западных и прочих иностранных инвестиций относительно недавно, после распада мировой социалистической системы, в то время как развивающиеся страны являются объектом иностранного, в основном западного, инвестирования уже на протяжении десятилетий, а некоторые даже и столетий (в качестве бывших колоний западных держав). За это время были аккумулированы крупные западные инвестиции, прибыль от которых в значительной мере реинвестируется, уже возникла определенная взаимозависимость между экономиками многих развивающихся стран и стран Запада, которая требует все новых инвестиций. Уже многие годы идет процесс перевода “грязных” с экологической точки зрения и трудоемких технологий из стран Запада в страны развивающиеся. Короче, развивающиеся страны — это уже давно составная (хотя и эксплуатируемая и подчиненная) часть мировой капиталистической системы, в то время как Россия и страны ЦВЕ изо всех сил стремятся в эту систему влезть, сделаться здесь своими. Разрушив все формы интеграционного сотрудничества между собой, отказавшись от общего рынка, который худо-бедно, но все же функционировал в рамках СЭВ, восточноевропейские страны рассчитывали, что уже один факт такого отказа обеспечит им поток западных инвестиций и технологий, быструю интеграцию в Европейский союз, открытие западных рынков. Но западные, и в более широком смысле мировые рынки промышленных и сельскохозяйственных товаров перенасыщены, особенно в связи с выходом на них новых индустриальных стран. Даже если бы бывшие соцстраны производили промышленную продукцию на уровне мировых стандартов (а они пока этого не в состоянии делать), то и тогда проникнуть на рынки развитых стран было бы чрезвычайно трудно, поскольку ни США, ни Япония, ни страны ЕС не спешат проводить либеральную торговую политику и используют целый набор нетарифных методов ограничения импорта. Таким образом, товарная перенасыщенность мировых рынков в определенной степени обусловливает недостаточную инвестиционную активность западных корпораций в России и странах ЦВЕ.
А. Паршев утверждает, что Россия не может рассчитывать на широкомасштабные иностранные инвестиции прежде всего потому, что климатические и географические условия России (холодные и долгие зимы, огромные расстояния) приводят к более высоким производственным (и в частности, энергетическим) издержкам по сравнению с южными развивающимися странами, в которых такие же по объему инвестиции могут дать большую прибыль. В силу этого Россия для иностранных инвесторов — страна невыгодная, и в большом объеме иностранные инвестиции в нее не будут поступать ни при каких условиях. Тезис спорный, и мы остановимся на нем ниже. Но сначала, думается, следует ответить на некоторые явно недостаточно продуманные, поверхностные высказывания Паршева. Итак, Паршев пишет: “В нашей стране выше среднемировых (и не просто выше, а выше в несколько раз) затраты на здания, сооружения, на энергию и транспорт. Причины давно известны — климат и низкая плотность населения. Выше в нашей стране и издержки на “воспроизводство рабочей силы” — ведь это не только зарплата, но и содержание жилья и прочая социалка. Чтобы человек просто не замерз в своей квартире, за зиму у нас расходуется несколько тонн топлива, а в “новоиндустриальных странах” этих затрат нет” (“НС”, №3, 2000 г., с. 209).
Если уж говорить о климате как факторе, влияющем на уровень иностранных инвестиций в России по сравнению с другими странами, то, очевидно, необходимо также изучить вопрос о том, какое влияние на решения иностранных инвесторов вкладывать или не вкладывать свой капитал в жаркие “новоиндустриальные страны” оказывают такие явления, как чрезвычайно высокие летние температуры (45 — 50 градусов, что требует длительных дневных перерывов в работе, дополнительных затрат на воздушные кондиционеры, охладительные установки, особые условия хранения материалов и т. п.), нехватка питьевой воды, высокая частота различных стихийных бедствий (землетрясения, наводнения, тайфуны, сезоны дождей), различные массовые инфекционные и другие заболевания, связанные именно с климатическими условиями тропических стран, и т. п. На этом фоне климатические и географические условия России могут показаться не такими уж и страшными, тем более что в России существует много различных климатических зон, в частности, на юге климат вполне умеренный по европейским меркам. Следует учитывать также тот бесспорный факт, что за последние годы наблюдается тенденция глобального потепления, захватившая и Россию, как следствие парникового эффекта от накопления в атмосфере углекислоты.
Короче, геоклиматические условия — это лишь один из многочисленных и отнюдь не решающих факторов, определяющих уровень инвестиций в ту или иную страну. Так, например, Украина с ее более теплым климатом, чем Россия, и географической близостью к странам Центральной Европы за годы независимости получила лишь немногим более 3 миллиардов долларов прямых иностранных инвестиций, что примерно в 4 раза меньше, чем объем прямых иностранных инвестиций в Россию. В таких странах, как Болгария, Румыния, Хорватия, Югославия, Македония, уровень иностранных инвестиций также невысок, несмотря на самые благоприятные климатические условия. Даже Польша, Венгрия и Чехия, главные “любимчики” Запада и первые кандидаты в члены Европейского союза, жалуются на недостаток иностранных инвестиций, уровень которых в этих странах весьма различен. Лидирует здесь Венгрия, которая обошла и Польшу и Чехию, что объясняется, очевидно, тем фактом, что Венгрия гораздо раньше, чем остальные бывшие социалистические страны, вступила на путь рыночного развития и либерализации связей с Западом (еще в начале 60-х годов). Основными инвесторами в Польшу, Венгрию и Чехию являются немецкие фирмы, пользующиеся при этом поддержкой со стороны правительства Германии. Думается, это можно объяснить желанием Германии восстановить прогерманскую “Срединную Европу”, тем более что значительная часть территории Польши когда-то входила в состав Германии, а Венгрия и Чехия входили в состав Австро-Венгрии и в цивилизационном смысле всегда тяготели к германской культуре. Именно поэтому Германия является инициатором первоочередного принятия этих стран в Европейский союз, хотя условия приема даже для этих стран не настолько благоприятны, как им бы хотелось. В случае вступления Польши, Венгрии и Чехии в ЕС на их сельское хозяйство, скорее всего, не будет распространяться система субсидирования из бюджета ЕС, их рабочей силе не предоставят права свободного перемещения в рамках ЕС, финансовая помощь по линии ЕС будет гораздо меньше той, которая предоставляется таким менее развитым странам Европы, как Португалия, Греция, Ирландия и Испания. “Старые” и более развитые члены ЕС отнюдь не намерены отдавать значительную часть своего национального дохода на подтягивание до своего уровня жаждущих влиться в ЕС неофитов из Восточной и Центральной Европы. Что же касается остальных претендентов на вступление в ЕС, то им придется еще долго ждать (за исключением разве что стран Прибалтики, которых могут принять из политических и военных соображений, в пику России).