В России культурное сопротивление — не партия и даже не общественное движение. Его никто не возглавляет, им никто не управляет, и оно развивается самопроизвольно, свободно, прислушиваясь к своим неформальным лидерам, привлекая к реальному общему делу самых разных людей. В русском культурном сопротивлении участвуют и представители других народов России, для которых защита культуры государствообразующего народа — непременное условие сохранения всех национальных культур, составляющих российскую цивилизацию. И конечно, у русского культурного сопротивления очень большая опора и в научных кругах, и в провинции, и в глубинке, и в крупных экономических центрах, и в армейской среде. Культурное сопротивление можно считать реальной политической силой, способной оказать влияние на исход выборов.
Николай Коняев • Мать православного героя (Наш современник N4 2003)
Николай Коняев
МАТЬ ПРАВОСЛАВНОГО ГЕРОЯ
— Мне говорят, что я — мать святого, а я была просто матерью солдата, — говорит Любовь Васильевна Родионова, рассказывая о своем сыне, почитание которого как мученика за веру началось в Русской Православной Церкви...
“Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, — начертано на кресте, установленном на его могиле, — защищавший Отечество и не отрекшийся от Христа, казненный под Бамутом 23 мая 1996 года”.
1
Проста и обыкновенна короткая биография Евгения Родионова.
Родился он 23 мая 1977 года.
Рос он крепким и здоровым ребенком. В школе учился хорошо, когда закончил девятый класс, пошел работать на мебельную фабрику.
Работа ему нравилась, да и заработок был приличным. Как вспоминает мать, Любовь Васильевна Родионова, она и на трех работах столько не получала.
Жизнь стала налаживаться...
Тогда, в 1994 году, Родионовы переехали в двухкомнатную квартиру.
Все в этой квартире очень обычно, и комната Евгения тоже ничем не отличается от комнат его сверстников. Стол, шкаф, на полу гантели... На стене — не икона, а лицо какой-то рекламной красавицы. Окно выходит на пустырек с прудом, за пустырем — спортзал, в котором любил бывать Евгений...
Из этой квартиры, из этой комнаты и ушел Евгений, когда ему исполнилось восемнадцать лет и его призвали в армию.
Было это 25 июня 1995 года...
— Идти в армию Женя не хотел, — рассказывает Любовь Васильевна. — Но долг — это все. И он, и все его друзья как-то очень отчетливо понимали, что есть вещи, которые хочешь не хочешь, а делать надо. Ни о каком увиливании от армии у них и разговоров не было.
Не пытался хитрить Евгений и когда решался вопрос о его командировке в “горячую точку”.
— Ведь кто-то должен служить и там... — сказал он матери, когда та приехала в часть.
— Женя, там идет война, ты даже не знаешь, насколько это серьезно. Там уже есть пленные, есть погибшие, и если что случится, ты ведь знаешь, мне не пережить, — отговаривала его Любовь Васильевна.
— Мама... — ответил ей Евгений. — От судьбы еще никто никогда не ушел... Я могу выйти на дорогу, и меня задавит машина. Тебе что, от этого будет легче? А плен... Плен — это уж как повезет.
Простился с матерью и уехал. 13 января 1996 года его командировали в воинскую часть 2038 Назранского погранотряда. Застава находилась в селе Галашки в Ингушетии.
Напомним, что 1996 год, когда началась “ингушская” командировка русского солдата Евгения Родионова, был годом президентских выборов...
Еще на новогоднем детском празднике в Кремле Ельцин сказал, что будет баллотироваться на пост президента России на второй срок.
Дальше события развивались стремительно и трагично...
8 января банда Салмана Радуева напала на больницу дагестанского городка Кизляр.
10 января, погрузившись в автобусы и КАМАЗы, 250 бандитов покинули Кизляр, увозя с собой 165 заложников. Борис Ельцин улетел тогда в Париж на похороны Ф. Миттерана, и военные попытались блокировать колонну боевиков в станице Первомайской.
Как бы в ответ на это чеченские бандиты захватили 16 января в Грозном 30 русских энергетиков, а 17 января в порту Трабзон в Турции — теплоход “Аврасия”, следовавший в Сочи. На борту находились 120 пассажиров и 45 членов экипажа.
И так продолжалось до 18 января. Тогда, в крещенский сочельник, боевики Масхадова нанесли удар в тыл группировки российских войск, блокировавшей Первомайскую. 26 военнослужащих погибли. Радуеву и его бандитам с частью заложников удалось уйти. Борис Ельцин, вернувшийся с похорон Ф. Миттерана, приказал считать операцию по освобождению заложников в Первомайской завершенной.
И уже 5 февраля резко обострилась обстановка в Грозном, в город начали стягивать бронетехнику.
8 февраля боевики Ахмеда Закаева захватили православных священников — отца Анатолия и отца Сергия...
Об этих событиях не могли не знать в Назранском погранотряде, тем не менее 13 февраля 1996 года молодых, необстрелянных солдат послали дежурить на контрольно-регистрационный пункт, в двухстах метрах от части.
Этот КРП находился на дороге, по которой боевики перевозили из Ингушетии оружие и боеприпасы, но досматривать разрешалось далеко не все машины. Ежедневно без досмотра через блокпост проезжал медицинский “уазик”, который солдаты прозвали “таблеткой”...
В ту ночь “уазик” остановился сам. Из него высыпалось пятнадцать хорошо вооруженных боевиков Руслана Хайхороева. Несколько мгновений, и четверо наших солдат были захвачены в плен...
Вот имена наших ребят — Александр Железнов, Андрей Трусов, Евгений Родионов и Игорь Яковлев. Ни одному из четверых не суждено было вернуться из чеченского плена.
— Вот видите... — показывает Любовь Васильевна фотографию, запечатлевшую ее сына с друзьями-одноклассниками. — Брали Женю вместе с этими ребятами в армию... Они все одноклассники. В армию их брали в один день. Вот этого зовут Андрей, вот это мой Женя, это Игорь, а это Саша...
— То есть те же самые имена...
— Я об этом только теперь, два месяца назад, сообразила... Ребята все, слава Богу, живы... Но все равно... Как будто те ребята их заменили... Всех... Кроме Жени...
На заставе слышали шум схватки, но — загадка! — никто не поспешил на помощь.
Как свидетельствует Любовь Васильевна Родионова, “даже спустя две недели после этого происшествия снегом не до конца засыпало пятно крови на дороге. Видны были там следы борьбы...”
Но это — еще одна загадка! — нисколько не озадачило командиров части. Любовь Васильевна Родионова 16 февраля получила такую телеграмму:
“НАСТОЯЩИМ СООБЩАЮ ЧТО ВАШ СЫН РОДИОНОВ ЕВГЕНИЙ САМОВОЛЬНО ОСТАВИЛ ЧАСТЬ 14/2 1996 ПРОШУ ВАС ПРИНЯТЬ МЕРЫ К ВОЗВРАЩЕНИЮ ЕГО В ЧАСТЬ КОМ ВЧ 1094 ПОЛК БУЛАНИЧЕВ”
Телеграмму полковник Буланичев подписал, когда чеченцы уже начали пытать захваченного в плен Евгения Родионова, добиваясь, чтобы он написал домой и потребовал от матери денег на выкуп ...
2
Любовь Васильевна Родионова за тысячи километров от Чечни сердцем почувствовала, что с сыном случилась беда...
Зимний вечер в поселке
Зажигает огни.
Что-то очень уж долго
Нет письма из Чечни...
А на улице сильно
Разозлился мороз.
Фотография сына
Пожелтела от слез.
Стали впалыми щеки
От бессонных ночей,
И глаза с поволокой,
Как застывший ручей...
Эти стихи Любови Васильевны из тех холодных февральских дней 1996 года...
Письма она так и не получила, вместо него пришла из Чечни телеграмма полковника Буланичева.
“Эта телеграмма на всю жизнь черной полосой отрезала меня от той светлой, пусть не совсем легкой, но нормальной жизни, которую мы прожили с сыном, — вспоминает Любовь Васильевна. — Было страшно, что на него такое могли подумать. Женю все знали как верного, принципиального человека. И вдруг, получив такую телеграмму, я уехала туда, а здесь, дома, по подвалам, по даче стали лазить милиционеры — искать дезертира...”
Она понимала, что не мог ее сын поступить так, как написал в телеграмме полковник, пытающийся сбросить с себя ответственность за судьбу своего захваченного чеченскими бандитами солдата. А раз Евгений не мог поступить так, значит, с ним случилась беда, и никто в этой беде не собирается — телеграмма неопровержимо свидетельствовала об этом! — выручать его.