Как видим, беды гражданской войны на Дону для Шолохова — не абстракция, но горький личный опыт, который плугом прошел и через их большую семью.
Трое двоюродных братьев М. А. Шолохова — Иван, Валентин и Владимир Сергины — погибли в гражданскую войну. Он рос вместе с ними на хуторе Кружилине, куда сестра Александра Михайловича Шолохова, Ольга Михайловна Сергина, после смерти мужа переехала со своими четырьмя детьми и поселилась в одном курене с Шолоховым. Гибель братьев не могла глубоко не затронуть писателя.
Но гражданская война, которая принесла людям столько горя и бед, не кончилась, по мысли писателя, и в 1920 году. После “замирения” “прибрели потом к своим разбитым куреням да порушенным селеньям все, кто уцелел. И победители, и побежденные...”. И началась мирная жизнь: “Из ворот в ворота живут, из одного колодца воду пьют, по скольку раз на день глаза друг другу мозолят... каково? Хватает воображения? Тут, по-моему, и самого небогатого хватит, чтобы мороз по коже продрал...”. Этот раскол, который принесла война, продолжался долгие годы, питая взаимную ненависть и подозрительность: “Час от часу подозреньице растет; подозрение растет — страх все сильнее; страх подрос, а подозренье, глядь, уже и в уверенность выросло. Остается лишь в “дело” оформить эту подозрительную уверенность, которую тебе нашептала твоя “революционная бдительность”, на собственном страхе да на ненависти замешанная. И пошло-поехало... И так — каждый хутор. Все города и веси”. Отсюда, из 1919 года, Шолохов ведет и многие преступления времени культа личности. “А коллективизация? А 33-й год? А дальше? Когда там по вашим учебникам гражданская война закончилась? В 20-м? Нет, милый мой, она и сейчас еще идет. Средства только иные. И не думай, что скоро кончится. Потому что до сих пор у нас, что ни мероприятие — то по команде, что ни команда — то для людей, мягко сказать, обиды...”.
Эта характеристика Шолохова времени революции и гражданской войны на самом исходе его жизни помогает лучше и глубже понять смысл “Тихого Дона”, глубины этого великого произведения. Горькие слова Шолохова о разломе в жизни народа, определившем его беды и страдания на многие десятилетия, выявляют самую суть этого великого произведения, звавшего народ к национальному единству.
(обратно)
Михаил Ковров • "За что вы меня преследуете?" (Наш современник N4 2002)
“ЗА ЧТО ВЫ МЕНЯ ПРЕСЛЕДУЕТЕ?”
“Страна философов” Андрея Платонова: проблемы творчества. М., “Наследие”,
вып. 3, 1999; вып. 4, 2000
Андрей Платонович Платонов. Жизнь и творчество.
Библиографический указатель произведений писателя на русском языке, опубликованных в 1918 — янв. 2000 г. Литература о жизни и творчестве.
М., Пашков дом, 2001
Первые две книжки “Страны философов” составлены по материалам третьей и четвертой международных платоновских конференций.
Третья конференция была посвящена “Счастливой Москве”, его самому пушкинскому роману. (По Платонову, Пушкин решает “истинные темы” не логическим, сюжетным способом, не действием персонажей, “конфликтом”, а всей музыкой, организацией произведения, создающими еще и образ автора как главного героя сочинения.)
“Самбикин выбегал на московскую улицу; трамваи уже не ходили, по асфальтовым тротуарам звучно стучали высокие каблуки женщин, возвращавшихся домой из театров и лабораторий, или от любимых ими людей” (“Счастливая Москва”, глава 5). Вот это “или” и вводит нас в мир Платонова.
Во вступительном слове, обращаясь к участникам конференции, С. Залыгин говорит: “общество Честновых” (Москва Честнова — героиня романа), мир изолгавшихся, мир рабов, противостоит здравому смыслу. Нелепость героев “Чевенгура”, “Котлована”, “Счастливой Москвы” доведена до крайности и заключена, по его мнению, в том, что у них искажено сознание. Залыгин сожалеет, что и в наше время еще не утеряны рецидивы этой “честности”.
Платонов же пишет, что его герои “красивы от природы или от воодушевления”. Он рисует подробную картину этого “искаженного” сознания: “И вот когда они уселись, тридцать человек, то их внутренние живые средства, возбужденные друг другом, умножились, и среди них родился общий гений жизненной искренности и счастливого соревнования в умном дружелюбии. Но остро-настроенный такт взаимных отношений, приобретенный в трудной технической культуре, где победа не дается двусмысленной игрой, — этот такт поведения не допускал ни глупости, ни сантиментальности, ни самомнения. Присутствующие знали или догадывались об угрюмых размерах природы, о протяженности истории, о долготе будущего времени и о действительных масштабах собственных сил” (глава 6).