Именно она была конечным адресатом моей речи. Ее стремился вдохновить и предостеречь... Однако страна и люди за десятилетие изменились. "Граждане, Отечество в опасности!" - а вокруг уже давно не граждане - люди-атомы, раскатившиеся по одной шестой суши, как капельки ртути: господа и совки, паханы и лохи, козлы и телки - и миллионы других, без названия, имени, без будущего. Роль заботника, хранителя, да хотя бы и ночного сторожа при России в такой компании нелепа.
Я продолжаю говорить - будто звук выключили! Я пишу - горше, яростней, вывереннее - не читают... А ведь жанр "Дневника", возрожденный именно "Нашим современником", оказался очень популярным. В середине 90-х "дневники" появились едва ли не во всех журналах - "Новом мире", "Москве", кажется, в "Дружбе народов". Вышло несколько выпусков самостоятельного издания "Дневник писателя" (отчаянные люди! Сам я не пытался встать на одну ступень с Достоевским. Да и не в этом ценность "Дневника", а в том, что он пишется беглым, взволнованным почерком с о в р е м е н н и к а роковой эпохи). Потом рубрика стала исчезать из журналов: тут требовалась мысль длиною не в один день и даже год... А "Дневник современника" остался - 62 публикации за 10 лет.
Подумаешь, не помнят! И я бы не вспоминал. Но эти шесть десятков статей - л е т о п и с ь р у с с к о й б е д ы. Соляные кристаллы сгустившегося времени. В год десятилетия Беловежского позора полезно еще раз в них вглядеться.
ОТКРЫТЫЕ УНИВЕРСИТЕТЫ
Январский номер за 1991 год - статья "Королевство кривых зеркал. Пресса "перестроечной пятилетки". СМИ - наряду с продавшейся частью номенклатуры - сыграли выдающуюся роль в сокрушении Союза. Февраль - статья "Для маленькой такой компании" - тоже о прессе, на этот раз эмигрантско-еврейской, задававшей темы и тон рупорам "отечественных" перестройщиков. И так в каждом номере, названия говорят сами за себя: "Наши - чужие. Злободневные заметки об извечном противостоянии" (№ 5), "Общество, лишенное воли" (№ 7), "12 июня: до и после" - о выборах президента России, на которых победил Б. Ельцин (№ 8), "Обиралы и ротозеи" - статья о борьбе Горбачева и Ельцина, отвлекавшей внимание общества от разрушения и разграбления страны (№ 9). Главных фигурантов я уподобил наперсточникам, азартно спорящим и под шумок облапошивающим ротозеев. "В апреле газеты сообщили, что в Находке рабочий убил своего приятеля: не сошлись во взглядах на союзного и российского лидера, - писал я о накале противоборства, впрыснутого, как яд, в общество. - Бедные рабочие! Махните рукой на риторику. Судите по реальным действиям, по тому, что непосредственно касается вас. Русского народа и русской земли... На Востоке есть обычай кидать медяки представителям партий, утративших доверие. Звонкий намек на милостыню, предназначенную банкротам. Когда же русский народ научится этому жесту? Единственно достойному ответу и на официальные речи о крупных достижениях перестройки и на "альтернативные" программы типа "500 дней".
Статья вышла в сентябре - в разгар кампании по поиску "врагов демократии", "пособников ГКЧП". Многие издания спешно меняли планы. После статьи в подборку крупным шрифтом мы напечатали объявление: "Вниманию читателей! Уведомляем вас, что объявленный план публикаций на конец 1991 года и 1992 год останется НЕИЗМЕННЫМ. Редакция".
Из публикаций того года выделю две: "Общество, лишенное воли" и "Не уступать духу века" (№ 12). Первая ставила диагноз, оказавшийся, к несчастью, точным. И на примере свидетельств о русской смуте 1917-го показывала, к чему приведет бездействие и безволие власти и народа. "Хватит ли у общества времени усвоить уроки давней смуты? Очень уж заторопились события. Слишком тревожна узнаваемость революционных зарисовок", - задавал я вопрос в июле. Август 91-го дал ответ.
В декабре можно было подвести итог: "Нас проиграли, как дворовых в карты, - заметил мне собеседник с проницательностью, свойственной истинным поэтам. - Да, лишили дома, работы, места на земле. Нам выпало стать свидетелями эпохи разлома. Времени провокаций... Но даже не это сегодня главное. Главное - распад Союза, не осознанный народом до конца (поезда еще ходят, работают нефтепроводы и линии энергопередач), но трагически реальный*.