В 1999 году в России было 8,4 деторождения на 1000 жителей. Это в 2 раза меньше рождаемости в РСФСР в 70-е и 80-е годы и в 4 с лишним раза меньше, чем в годы 20-е и 30-е. Показатель катастрофический. Такая же или почти такая рождаемость нынче в Германии, Италии, Испании, Японии т. д. Малодетные нации сходят на нет, а их территории занимают другие народы...
Ю. Бернштейн.
г. Пенза
Русская школа
на рубеже тысячелетий
В нашем многонациональном округе есть хантыйские, мансийские школы, т. е. система национально-культурного образования в округе уже существует. И всего одна русская национальная школа — в Сургуте. Это на 80% славянского населения.
В своем докладе по этому вопросу ректор Ханты-Мансийского педагогического колледжа Е. П. Каргаполов отметил: “Испокон веков духовным стержнем русской культуры было православие. Духовность пронизывала и образование, и науку, и социальную жизнь, и культуру. Человек, духовно содержательный, нетерпим к любым проявлениям зла, накопившимся в обществе. Роль, которую играла Русская Православная Церковь на протяжении тысячелетий, да и в настоящее время, в вопросах духовного становления, воспитания молодых людей, формирования национального самосознания, никем не заменена и не может быть заменена”. Верность этого утверждения неоспорима. Не видеть этого может только слепой, препятствовать этому может только враг.
Именно сейчас наступил тот момент, когда впору возопить: “промедление смерти подобно”. Ибо придется год от года повторять вслед за Иваном Солоневичем горькие слова русской истины: “...Россия ...чудовищными жертвами оплачивает бездарность гениев и трусость вождей”. И помнить закон, о котором, наверное, не первый, но смело заявил Иван Ильин: “Есть закон человеческой природы и культуры, в силу которого все великое может быть сказано человеком или народом только по-своему и все гениальное родится именно в лоне национального опыта, духа и уклада. Денационализируясь, человек теряет доступ к глубочайшим колодцам духа и к священным огням жизни; ибо эти колодцы и эти огни всегда национальны: в них заложены и живут целые века всенародного труда, страдания, борьбы, созерцания, молитвы и мысли”.
Вопрос о человеческой природе и смысле жизни является фундаментальным философским вопросом, а в школе он, помимо данного значения, должен быть краеугольным камнем воспитательной работы.
Школьники старших классов, как показывает практика и проведенные опросы, в большинстве своем очень смутно представляют себе не только смысл собственной жизни, но и само понятие смысла. При этом важно отметить, что с христианской дилеммой свободы выбора, дарованной Богом от рождения, они совершенно незнакомы. Нет, к величайшему сожалению, во множестве российских семей такой формы духовной жизни, как религиозное воспитание. Те же опросы показывают, что из двадцати человек десять крещены, по их словам, верят в Бога, но не воцерковлены. Т. е. мы имеем дело с каким-то обмирщенным, осовремененным пониманием веры. Еще пять человек верят во что-то, что они называют по-разному: от сверхъестественного до Высшего Разума, некоего Абсолюта. Двое-трое считают себя атеистами. Но в действительности они только “считают”, т. к. абсолютный атеизм просто невозможен, и во время бесед выясняется, что они подвержены суевериям и предрассудкам, восходящим или к дохристианскому язычеству, или к современным мифам (инопланетяне, параллельные миры, осовремененные понятия реинкарнации и проч.). Остальные (3—4 человека) вообще не способны задумываться над подобными вопросами в силу недостаточного интеллектуального и духовного развития, обусловленного самыми разными причинами: от врожденных болезней до сложной социальной обстановки в семье. Этой группе свойственно отмахиваться от подобных размышлений и даже насмехаться над ними, иногда доходя до прямого богохульства (речь идет об обычном общеобразовательном классе средней школы).
На фоне такого восприятия, казалось бы, весьма трудно вести какие бы то ни было беседы о вечном и непреходящем, о жизни и смерти, о смысле человеческого бытия. Но стоит начать разговор, и мы сталкиваемся с обратным: дети, если и не готовы вести его, то в подавляющем большинстве способны отреагировать максимальным вниманием, мало-помалу втягиваются в детальные рассуждения и даже открыто дискутируют. Духовный вакуум требует заполнения. Но многие из нас, даже определившись со своими склонностями, талантами, выбором профессии, местом в жизни и, казалось бы, осуществляя созидательный труд, все же не смогут четко и ясно ответить: зачем каждый из нас пришел в этот мир? Потому что на этот вопрос нельзя ответить исходя из профессиональных или даже философских знаний, нельзя ответить на бытовом уровне, нельзя ответить, опираясь даже на большой жизненный опыт. Найти свое место в жизни — не значит ответить на вопрос о ее смысле.
Но, начиная разговор о вере, я задаю своим ученикам именно этот, самый главный вопрос. Самым результативным и близким к истине из всех прочих следует считать ответ, который рождается после долгих попыток рассуждений на эту тему. Жизнь и ее смысл — это акт служения. Хочется еще, оглядываясь на суетливую современность, добавить, “но не акт потребления”. Некоторые также произносят слово “борьба”, но чаще все же в понятии борьбы за существование.
В некоторых случаях приходится опускаться до бытового уровня и начинать постановку проблемы примерно так: неужели мы родились для того, чтобы съесть несколько вагонов продуктов, выпить несколько цистерн жидкости, отбыть на работе положенное количество часов, оставить после себя то или иное количество потомства и потом стать ничем. Уйти в полный мрак. Превратиться в разлагающуюся массу. И все? И стоило ради этого коптить небо? И улавливаешь немой ответ — все человеческое существо против такого объяснения. Очень редко находится тот, кто с кривой ухмылкой скажет — а для чего ж еще? Почти все начинают подспудно осознавать, откуда идут корни этого вопроса, какая вечность питает их.
Что мешает нам вернуть в школы начала Православных знаний? Вернуть веру, надежду и любовь? Как вообще человеку жить без них? Как искать в темноте? И какое будущее могут построить люди ничего о нем не знающие? Куда бросать зерна Сеятелю, если нет пашни? Или мы будем продолжать заниматься философской демагогией, перемалыванием пустоты, разработкой никчемных педагогических концепций, основанных на всемирной помойке, и при этом говорить о великой ценности воспитательного процесса, образования и духовном здоровье будущих поколений? Или еще не наэкспериментировались? Тогда пусть мне ответят на тот самый вопрос: в чем смысл существования, и куда ведет эта ныне прокладываемая широкая и якобы светлая дорога через ворота “нового мирового порядка”?
Есть ли проблемы у русской школы? Вопрос наивный. Перечень проблем, напоминающий по объему древний свиток, можно увидеть в многочисленных педагогических и общественных изданиях. Но все эти проблемы (финансирование, экономические, компьютеризация, инновации, статус и прочая и прочая) сводятся, по большому счету, к одному лежащему в основе всего и главному вопросу: была, есть и будет ли русская школа? Именно его как-то не замечают, уклоняются от его постановки, просто боятся говорить об этом. Но наступает тот предел, когда, отвернувшись от этого вопроса, государство и чиновники, олицетворяющие нынешнюю власть, по сути, отворачиваются от своего народа, от его истории, от прославленных предков, от Бога, в конце концов.
За последние десять лет русская школа, находясь в постоянной финансовой осаде, выдержала также ряд штурмов иноязычных варваров и просвещенных воителей от образования. Они уже сделали несколько подкопов, местами взорвали крепостные стены, а главное — применили психическое, бактериологическое и химическое оружие: напечатали учебники, искажающие историческую истину, ставящие факты с ног на голову; вытравили дух русской школы, лишив его осознания национальной державности, повсеместно подменяя его пресловутыми общечеловеческими ценностями, под которыми, собственно, следует понимать крайний индивидуализм вместо традиционной русской соборности, набор рыночных приоритетов и главный принцип либерального общества “допустимо все, что выгодно” (помните увертюру Горбачева: разрешается делать все, что не запрещено законом). Вот уж действительно — дух гнилого Запада! А судьи кто? С кого берем пример? С американских школ, стены которых впитали насилие, ученики которых расстреливают одноклассников? Безусловно, там есть и положительный опыт, но почему-то реформы последних лет принесли нам только самое мерзкое. При этом зараза продолжает расползаться, а ее как бы не хотят замечать.