А в конце книги нам предлагаются родословные древа “некоторых казачьих родов”, в том числе и Черномырдина, которое помещено рядом с генеалогическим древом М. А. Шолохова таким образом, что можно подумать, будто они родственники.
Все это — и предисловие Черномырдина на первом развороте с портретом (Черномырдина, естественно, а не Шолохова), и “древо” — достаточно ясно дает нам понять, кто является “генеральным спонсором” этого дорогого издания. Что ж, спасибо и за это Черномырдину, мог ведь дать и на Юза Алешковского, близкого ему по лексике... Государство-то наше забеднело... (А с другой стороны, откуда у Черномырдина, приватизировавшего государственный газовый комплекс, деньги, как не от государства?) Заканчивая эту щекотливую тему, сойдемся на “консенсусной” точке зрения, что черномырдинское попечительство о “Всех сочинениях” Шолохова, увековеченное в первом томе, делает его своеобразной библиографической редкостью.
Первый том “Всех сочинений” представляет собой книгу ин-фолио в 872 стр., в твердом, тисненом золотом переплете с суперобложкой. Он включает в себя все 4 книги романа “Тихий Дон”, “Хронологическую канву жизни М. А. Шолохова”, беседу А. Ф. Стручкова с Ф. Ф. Кузнецовым “Книга, на столетие опередившая время” и “Алфавитный указатель персонажей романа “Тихий Дон”.
И “Хронологическая канва”, и “Алфавитный указатель”, составленные С. Н. Семановым и А. Ф. Стручковым, являются незаменимым подспорьем для всех, кто интересуются биографией (как известно, весьма загадочной) и творчеством писателя. “Указатель”, например, дает четкое представление о том, кто из персонажей “Тихого Дона” был историческим лицом, а кто вымышленным. Кроме того, он включает и безымянных героев (помещенных в алфавитный перечень по первой букве сопутствующего им эпитета), что весьма облегчает работу исследователей, немногие из которых могут точно вспомнить, в каком именно месте “Тихого Дона” следует найти нужный эпизодический персонаж, и вынуждены пролистывать десятки, а то и сотни страниц.
Ф. Ф. Кузнецов в беседе с А. Ф. Стручковым приводит чрезвычайно важные, отсутствующие в предыдущих изданиях сведения об отношениях Шолохова со Сталиным, в частности, об их переписке времен коллективизации и 1937—1938 годах, в которой писатель, часто называемый “антишолоховедами” “продажным”, “безгласным”, прямо и резко рисует ужасающую картину беззаконий. Пожалуй, никакой другой живущий в СССР писатель (Булгаков писал Сталину больше о личных бедах) тогда на это не отваживался... И в “Хронологической канве”, и в беседе А. Ф. Стручкова с Ф. Ф. Кузнецовым содержится немало уточнений, разрушающих привычные нам мифы о Шолохове (созданные, впрочем, не без помощи самого писателя). Оказывается, Шолохов никогда не был ни комсомольцем, ни продкомиссаром, ни бойцом продотряда или ЧОНа, как писал он сам в юности в анкетах, чтобы облегчить себе возможность печататься. Шолохов служил налоговым инспектором окружной продкомиссии, но был быстро уволен с этой должности и даже чуть не угодил в тюрьму. Ф. Ф. Кузнецов рисует картину упорной, бескомпромиссной борьбы Шолохова за то, чтобы “Тихий Дон” был напечатан без цензурных изъятий и без навязываемого ему “идеологически верного” конца.
Издание прекрасно иллюстрировано фрагментами найденной рукописи первых двух книг романа “Тихий Дон”, а также рисунками С. Г. Королькова, О. Г. Верейского, Ю. П. Реброва.
Александр АНДРЕЕВ
Александр Иголкин • Умение ставить вопросы (Наш современник N5 2002)
УМЕНИЕ СТАВИТЬ ВОПРОСЫ
Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина: власть
и антисемитизм. М.: Международные отношения. 2000. 784 с. Тираж 3000.
В 1994 году была опубликована монография Г. В. Костырченко “В плену у красного фараона. Политическое преследование евреев в последнее сталинское десятилетие”, почти сразу же переведенная на английский и французский языки. Без ссылок на это исследование сегодня не обходится ни один серьезный труд, рассматривающий положение евреев в СССР, причем практически все авторы, независимо от их политико-идеологических пристрастий, подбирая фактический материал для своих теорий, ссылаются на эту работу Г. В. Костырченко, оценивают ее как предельно объективную и беспристрастную. Достаточно сказать, что Вадим Валерианович Кожинов неоднократно использовал в своих работах материалы из книги Г. В. Костырченко, считая их полностью достоверными и убедительными. Другое дело, что интерпретация фактов, дававшаяся В. В. Кожиновым, не всегда совпадала с толкованиями Г. В. Костырченко. И вот вышла в свет новая фундаментальная монография ученого, которая гораздо шире предыдущей и по своим хронологическим рамкам, и по охвату проблем. Как известно, евреи сыграли немалую роль в захвате власти большевиками, гражданской войне, расказачивании, раскулачивании, политических интригах кремлевского руководства и других событиях советского периода. Поэтому можно сказать, что через призму “еврейского вопроса” историк изучает советскую национальную, культурную, кадровую политику, репрессивный аппарат, пропагандистские кампании, столкновения в номенклатурной, научной, промышленной, культурно-идеологической элитах, множество сторон международных отношений, саму сущность строя, существовавшего в СССР до 1953 года и претерпевшего, как доказывает Г. В. Костырченко, “идеологическую мутацию” в 1930-е годы. Поэтому название книги может ввести в некоторое заблуждение; на самом деле работу Г. В. Костырченко можно рекомендовать всем, кто интересуется историей первых трех десятилетий существования СССР. Исследование уже нашло своего читателя: первый тираж в 3000 экземпляров к началу 2002 года практически разошелся, и сейчас готовится дополнительный выпуск.
Вопросы, рассматриваемые в книге, чрезвычайно актуальны, важны для формирования исторической памяти, национального самосознания, мировоззрения и евреев, и русских. Сегодня свое видение положения евреев в СССР предлагают широкой аудитории далеко не только профессиональные историки, но и политики, идеологи, публицисты, писатели, тексты которых обычно основаны отнюдь не на всестороннем изучении архивных материалов и критическом осмыслении других источников. Вне науки все еще существует множество мифов о роли евреев в событиях 1917 года и первых двух послереволюционных десятилетий, о почти созданной в Крыму Еврейской республике, о готовившейся Сталиным массовой депортации евреев в Сибирь и о многом другом.
Исходя из каких-то соображений, часть публицистов откровенно преувеличивает те гонения, которым подвергались евреи при Сталине чуть ли не с 1922 года, и пытается представить антисемитизм столь же органичной характеристикой советского строя, как и германского национал-социализма. Иногда, напротив, полностью отрицается какое-либо ущемление евреев как евреев, а не как оппозиционных политиков или (в понимании того времени) “буржуазных националистов”, или просто цеха театральных критиков, отклонившихся от “линии партии”, оказавшихся по своей национальности почти целиком евреями. Г. В. Костырченко показывает, что иногда принимались решения по снижению доли евреев (независимо от их политических или профессиональных характеристик) в той или иной структуре: действительно, 49% евреев от общего числа сотрудников Радиотелеграфного агентства Украины в 1950 году было признано чрезмерным. Правда, считать ли это “ущемлением прав” — вопрос, на мой взгляд, находящийся вне пределов исторической науки. Для Г. В. Костырченко характерно открытое стремление к “демифологизации”, стремление излагать историю евреев в СССР как обычный раздел историографии, “без гнева и пристрастия”, что очень важно, так как исторические мифы проникли даже в такие солидные издания, как “Британская энциклопедия”, уверяющая своих читателей, что Сталин готовил массовую депортацию евреев в Сибирь. Возможно, в очередное издание энциклопедии теперь будут внесены изменения: рецензируемое исследование полностью прояснило этот вопрос, часто использовавшийся для политических спекуляций.