Шолохов до того защеголял, что часто пишет слова, какие на Донщине никто и не говорит: “раскакую” нужду, “споверх”! — почему бы уж не насповерх или еще что-нибудь нелепее.
Шолохов — донской казак, он старается показать, щегольнуть единственным, что осталось от Всевеликого войска Донского, — исковерканным выговором донским.
Наводит на размышления и тот факт, что такой вывихнутой речью автор наградил главных героев — красных партизан, коммунистов с многолетним стажем — председателя с/совета Разметнова и секретаря партячейки Нагульнова, а наряду с ними дед Щукарь, нигде не бывший за пределом своей станицы и соседних хуторов, говорит правильно.
Удивительно, почему у автора не хватило нахальства испохабить речь ленинградского рабочего Давыдова.
Из-за таких “художеств” книгу читать трудно. Читателю, незнакомому с донским выговором (напр., Московская обл., Ленинградская, Северный край), во многих местах книга непонятна будет.
В таком виде книгу больше издавать нельзя, ее нужно перевести на русский литературный язык.
Читатель , учитель, 40 лет.
Станица Новая Цымлянская Цымлянского района, Азово-Черноморский край.
P. S. Если можно, то перешлите копию этого письма Шолохову, и пусть он не пишет больше на таком вывихнутом языке. Я бы непосредственно послал, да адреса не знаю.
(ед. хр. 710, лл. 22—23 об.)
15 июля 1934 г.
Уважаемые товарищи!
Я просила бы ответить мне, почему у т. Шолохова так отрицательно выведены женщины? Даже в книге “Поднятая целина” то же самое. Меня это очень огорчило, и я решила написать вам свое мнение.
В романе нет ни одного положительного типа женщины. Все персонажи женщин (получились) выведены Шолоховым с отрицательными чертами. Если взять фигуры мужчин, то некоторые из них привлекают к себе или умом, или храбростью, но типы женщин — это что-то ужасное.
Женщины в изображении Шолохова — это или самка, или просто идиотка. Аксинья, красавица, но ни на что больше не способна, как на “любовь”, это безвольное существо, которое кто приласкает, к тому она идет. Дарья после убийства мужа, что голодная волчица, набрасывается на коммуниста Ивана Алексеевича и убивает его. Какая-то баба очень хорошо сидит в седле и умело правит лошадью. Таковы “героини” романа (III книга) Шолохова, героизм которых выразился или в чрезмерной любви к мужчинам (Аксинья), или в глупой жестокости (Дарья), или хорошей посадкой на лошадь (баба). Спрашивается, а где же участие женщин в гражданской войне? Неужели из нескольких десятков тысяч казачек не было ни одной, которая шла бы вместе с мужчинами в бой или в тылу работала на пользу бойцам? Неужели не оказалось ни одной казачки, сочувствующей Сов. власти? Чтобы ее можно было противопоставлять вот всем этим жалким существам, выведенным в романе.
Книга хорошая, читается легко и весьма интересная. Имеет большое историческое значение, т. к. в ней художественно оформлены походы империалистов всех стран, их попытка всеми силами и средствами восстановить старую власть в России, а тем самым сохранить день империализма, вернуть свои капиталы, вложения и поставить “всемирного жандарма” на Востоке.
М. А. Коркилова, Ленинград, студентка рабочего факультета,
бывшая трактористка.
(ед.хр. 705, лл. 4—7)
20 июля 1934 г.
Не читав произведения Шолохова, я был непримиримо настроен к сословию и знати и особенно казачеству. После прочтения у меня вместо прежней ненависти временно внушилось сочувствие к казачеству, ихнему героизму, стойкости за свои интересы, и даже зародилась некоторая любовь к Григорию как мужественному борцу за честь потомства.
Гунченко К. Т., забойщик, 35 лет, Донбасс.
(ед. хр. 699, лл. 32—33)
10 августа 1934 г.
Уважаемые товарищи!
С трудом мне удалось достать III-ю книгу Шолохова “Тихий Дон”. Прочитав залпом, я все же III-й книгой остался не доволен. Не буду говорить об I-й и II-й части. Я ясно представил жизнь казачества перед войной, но, касаясь Гражданской войны, а в частности, повстанческого движения на Дону, я хотел бы высказать свою мысль.