Правда, вас моя биография не интересует, но для того, чтобы вы имели представление, от кого вы получаете отзыв о книге и кто ее расценивает, я немного об этом написал.
Дело в том, товарищи, я хотел просить вас сообщить мне, как можно выписать у вас данные книги, а то вот уже целую неделю я не могу достать IV книгу “Тихого Дона”, а достать даже необходимо.
Простите, что так плохо сформулировал свое письмо, но, к великому несчастью, я не философ, что знаю мыслью, то и выкладываю на бумаге. А когда кончу школу, тогда и научусь лучше складывать свои мысли.
А теперь до свидания.
К сему А. Лобко.
(ед. хр. 699, л. 59)
18 января 1936 г.
Москва, писателю Шолохову.
Здравствуй, дорогой советский писатель, товарищ Шолохов
Я хочу тебе передать благодарность за твои произведения. Обыкновенно приветствия и пожелания посылаются в юбилярные дни. Но, к великому сожалению, я не знаком с Вашей автобиографией. О чем кратенько вы, выбрав время, мне напишите. Знаю одно то, что вас зовут Михаил. И это знают многие. Я знаю, что критика всегда советует прежде чем изучать то или иное произведение, изучить автобиографию автора этого произведения. Это верно.
Тов. Шолохов, я прочитал все три книги “Тихого Дона”, а также первую книгу “Поднятой целины”. Очень понравились книжки. Я слышал про Вас одну вещь, как будто бы Вы где-то, каким-то образом, будучи на войне, достали материал “Тихого Дона” с помощью некоего офицера, и сами его только обработали. Но когда я прочитал книгу первую “Поднятой целины”, то всякая вера слухам о “Тихом Доне” исчезла. “Поднятая целина” очень сильная современная повесть, материал которой, кроме как из своего ума, позаимствовать негде. Согласно Ваших произведений я Вас, товарищ Шолохов, считаю наилучшим художником литературы. Может быть, Вы, читая это мое письмо, думаете, что, мол, кто ты такой, берешься оценять мои давно признанные хорошие произведения. То на это дано право каждому читателю любого произведения, ибо оно предназначается для его, т. е. читателя.
Пишу от искреннего пожелания. Больше всего мне, как и многим другим, нравится простота и прямота Вашего выражения. Я читал произведение (оно названо Роман) — “Огонь” французского писателя Анри Барбюса*, который мне показался очень скучным. То есть, обратно тому, что от Вашего оторваться трудно, а к “Огню” приступить читать трудно. И вряд ли об “Огне” кто чего знает. Я его тоже почти забыл, а героев романа всех забыл на третий день.
Но забыть из “Поднятой целины” Нагульнова, Давыдова, Разметнова, Островнова Якова Лукича, деда Щукаря, контрреволюционера Половцева, Лушку вряд ли удастся. Они все как живые восстают в памяти.
Насчет слабости в женщинах, т. Шолохов, недостаток, верно. Но очень хорошо (привлекательно читателям), что есть сценки вроде сцены Давыдова с Лушкой. Советую обратить на это внимание. Это подчеркиваю. Больше нужно таких эпизодов, и ты станешь еще более популярнее.
Я, Симаковский Александр Иванович, рождения 1912 года, служу с 1934 года в рядах РККА. Нахожусь в погранотряде войск НКВД, г. Бауманабад, п/я № 5, Средняя Азия.
Т. Шолохов, я надеюсь от тебя получить ответ. Жду.
(ед. хр. 702, лл. 35—36 об.)
15 февраля 1936 г.
У меня есть просьба такого содержания.
Контрреволюционное офицерство вместе с казаками расстреляли отряд красной гвардии Подтелкова.
Я полагаю, что из тех людей контрреволюционеры где-нибудь отсиживаются в разных щелях в Сов. Союзе.
Я прошу вас о ходатайстве перед ЦИКом о розыске их и предании перед нар. массами, судить самой строгостью — “расстрелять”. Судить и расстрелять там же, где был расстрелян отряд героя Подтелкова. А также и просмотреть действия Григория Мелехова по отношению к Подтелкову.