Ответ прошу дать через газету “Правда”.
Суханов Ф. А., 1911 г. рождения, член ВЛКСМ, командир отделения.
УССР, Ямпольский погранотряд.
(ед. хр. 705, л. 90)
26 августа 1936 г.
М. Шолохов. “Тихий Дон”. Книга первая. Гослитиздат, 1935
(отв. редактор Лукин*)
Особенно мне не понравилась и возмутила меня третья часть этой книги.
Откройте стр. 232. В начале 1-й главы читатель узнает, что события происходят в 1914 году (дата империалистической войны). На стр. 237 той же 1-й главы дается Шолоховым пейзаж летний с дикими раскатами грома и палящей молнией.
Дальше: “По ночам на колокольне ревел сыч. Зыбкие и страшные висели над хутором крики, а сыч с колокольни перелетал на кладбище, ископыченное телятами, стонал над бурыми затравевшими могилами.
— Худому быть, — пророчили старики, заслышав с кладбища сычиные выголоски.
— Война пристегнет.
— Перед турецкой кампанией накликал так вот.
— Может, опять холера?
— Добра не жди, с церкви к мервецам слетает.
— Ох, милостивец, Миколай Угодник...”
Дальше: “Шумилин Мартин, брат безрукого Алексея, две ночи караулил проклятую птицу под кладбищенской оградой ”
И в конце концов по Шолохову получается, что сыч накликал беду.
1) Тут же после стона и рева сыча арестовали Штокмана,
и 2) на стр. 275—278 читатель узнает о войне.
“Напророчили” шолоховские старики и Шумилин Мартын. Художественные средства, которыми пользуется Шолохов (пейзаж с молниями, таинственный сыч, диалог между мужем и женой Шумилиными), все это помогает закреплению предрассудка у известной группы читателей.
И главное, автор не вмешивается в эту нелепость, не борется с приметами (предрассудками), а плетется за ними, следовательно, укрепляет, насаждает их.
Апеллировать, предположим, к сознанию читателя? Нет. На это надеяться нельзя. К великому сожалению, еще можно встретить много и таких читателей “Тихого Дона”, которые верят в приметы простонародья, хотя и идущие от темноты и невежества, но слишком впитавшиеся в сознание.
Приведенный мною пример с насаждением примет (предрассудков) у Шолохова не единичный.
В той же 3-й части (откройте стр. 379—380) в гл. XXII у Аксиньи умирает дочка от скарлатины.
“В первый же день, как только болезнь свалила девочку с ног, Аксинье вспомнилась горькая натальина фраза: “Отольются тебе мои слезы”, и она решила, что это ее бог наказывает за то, что она глумилась над Натальей.
“Господи, прости!.. Не отнимай! Пожалей, господи, смилуйся!””
Девочка умирает. Умирает очень трогательно. Получается, по Шолохову, что действительно наказал бог или какая-нибудь другая сила.
Надо сказать, что автор первого тома “Тихого Дона” вообще фактографирует. И, по моему мнению, читатель воспринимает все это так, насколько развито его сознание к моменту чтения этой книги. Но если бы Шолохов развенчивал предрассудки и бытовую необузданность деревни, тогда бы его можно было назвать “инженером человеческих душ”, он бы действительно поднимал читателя на новую высшую ступень сознания.
В этой же 3-й части первого тома в еще один факт невежества не вмешивается автор.
Откройте стр. 368.
“— Дай гляну, как тебя примолвили.
Чубатый силком нагнул голову Григория, хмыкнул носом.
Кошевой концом шашки достал со сруба хлопчатый ком паутины, подал. Острием этой же шашки Чубатый вырыл комочек земли и, смешав его с паутиной и порохом, долго жевал. Густой тянкой массой он плотно замазал кровоточащую рану на голове Григория, улыбнулся.
— Через трое суток сымет, как рукой...”
О результатах невежественного лечения ничего не говорится. Григорий снова, как ни в чем не бывало, участвует в военных действиях и получает новое ранение, но уже в глаз. Его отправляют в глазную больницу в Москву. В больнице глаз ему вылечили.
“Его выписали и направили в госпиталь на Тверской, так как залеченная рана на голове неожиданно открылась и появилось легкое нагноение” (389 стр.).
Вот здесь бы и осудить невежественное, почти знахарское лечение. Но, оказывается, открывшаяся рана на голове у Григория Шолохову просто понадобилась для встречи с императорской “фамилией” в госпитале.
Сделано плохо. И есть основания, что будет калечить некоторых читателей, т. к. вся эта “чертовщина” заключена в конце книги.