Остаюсь с уважением .
P. S. Кстати, я бы весьма был рад получить от Вас ответ на свое письмишко. 15 лет отделяют меня от пространств родной земли, и все кажется, что это было лишь вчера. Еще чувствую себя сильным и бодрым для того, чтобы вновь вступить в активную борьбу, но уже не как ваш противник, а рука об руку, с врагами, стремящимися расчленить нашу общую землю.
Я не раскаиваюсь в своем прошлом, т. к. мои действия были совершены из любви к родине.
Полученная за границей жизненная школа настойчиво требует в минуту опасности для Вас идти с Вами на общих врагов. Моими единомышленниками являются все рядовые эмигранты-фронтовики.
(ед. хр. 704, лл. 106—109 об.)
31 июля 1935 г.
Уважаемый тов. Шолохов!
На днях я с огромным неослабевающим интересом прочитал ваше творчество, воплощенное в романе “Поднятая целина”, отливающем с неподражаемой правдивостью, а также красотой образов величайший и сложнейший период социалистического строительства — период сплошной коллективизации. Не ознакомившись со второй частью “Поднятой целины”, трудно дать правильный, с моей точки зрения, отзыв, но поскольку нет в обращении 2-й книги, то не откладывать же писание этого отзыва до выхода в свет 2-й книги.
Хочу дать несколько замечаний о некоторых героях романа.
Несмотря на чарующую социальную силу романа, мне кажется, в нем есть и “темные пятна” — суть следующие.
Герой романа рабочий Путиловского завода Давыдов (25-парттысячник, председатель колхоза им. Сталина) выведен недостаточно классово-бдительным, в бытовом отношении неустойчивым, легкомысленным, замаравшим себя близостью с такой потаскухой — пустой и вздорной бабой Лушкой Нагульновой, которая выгнана бывшим мужем не без морального влияния того же Давыдова. Если она окажется его (Давыдова) женой, если она также останется такой же деклассированной в общежитии, стремящейся подальше от какой бы то ни было общественно-полезной работы жить за счет трудов покровителя и кормильца мужа, то сильный образ коммуниста Давыдова сведется к нулю, что крайне нежелательно. Та же Лушка-потаскуха (женщина для всех) имела в качестве друга сердца сына кулака Тимофея Рваного. И, невзирая на все эти отрицательные качества, под влиянием половых страстей (“архиерейского положения”), только под влиянием этого Давыдов оказывается в плену у развратной Лушки, дискредитировавшей своим антисемейным поведением коммуниста, секретаря ячейки Нагульнова, своего первого мужа. Ведь об этом Давыдов говорил Нагульнову, то, на каком основании и для чего вы ее сделали (пока что) любовницей столь симпатичного героя, каким является Давыдов. Для выхода из “архиерейского положения” следовало подобрать иной исход. Подыскание равного друга, помощника-жены, уважаемой окружающими, являющейся либо ревностной и примерной женой семьянинской, не принимающей большой активной жизни в общественных делах, или даже и принимающей активное участие в общественной жизни. Это придало бы Давыдову много плюсов. Очень не нравятся слишком наивные слова Давыдова — зрелого мужчины, много испытавшего и перенесшего в своей жизни, что после первого сближения с такой нахальной отталкивающей бабой стал думать о фактическом оформлении своих связей с Лушкой.
Герой Разметнов выведен очень чудаковатым и с тем же бытовым пороком старого холостяка-неудачника, не могущего найти для себя жену, кроме вдовы белогвардейца вахмистера Марины; да и то 40-летняя, сама наспавшаяся в сожительницы к Андрею, его бросила, в силу чего потерял душевный покой человек, занимающий высокое общественное положение.
Почему у секретаря партийной ячейки Нагульнова и для какой цели жена выведена такой б...? Опять семейно-бытовая драма в семье коммуниста. Мне кажется, пора привыкнуть нашим уважаемым писателям и взять за правило смотреть на семью коммуниста не как на что-то постыдное, глупое, непостоянное и ненадежное, без детей, сожительство двух субъектов разных полов, с разными уровнями умственного развития, с разными общественными идеалами, а смотреть и отстаивать для читателя совместную жизнь коммуниста с женой, поучительно свободную от мелких, нарушающих покой дрязг и сцен, подъедающих устойчивость семейной жизни, мешающих работать и ведущих к неминуемому разводу. Такие картины дали бы благотворное влияние на умы нашего молодняка, а подчас и на людей солидного возраста, в семьях которых не все в порядке.
Почему я останавливаюсь на этой стороне вашей достойной восхищения книги, так это потому, что герой Молчун-полуидиот (характеристика Щукаря), обладающий только огромной силой, оказался более достойным любви белогвардейки Марины, чем коммунист Андрей Разметнов. Разметнова она стала ненавидеть за принадлежность к партии. Следовательно, с этой стороны у коммунистов получается ничем не заполненный разрыв (отсутствие симпатии), преобладание отчужденности, неприязни к коммунисту-холостяку со стороны девиц и женщин; волей-неволей Давыдов, Нагульнов и Разметнов в ущерб своему авторитету и самолюбию вынуждены иметь такую мразь, как Лушка, Марина, связь с женщинами, идущими против общественных интересов, которые близки коммунисту. В жизни это далеко не так. В этом я нахожу большой минус вашего романа.
Созинов И. М., рождения 1903 г., бывший комсомолец,
в настоящее время член ВКП(б), по образованию — юрист. Ленинград.
(ед. хр. 710, лл. 91—92 об.)
9 августа 1935 г.
Выражаться в печатном слове “Твою мать... Глядь, сукин сын, чем детей делают” — недопустимо. В старое время в печати таких выражений не встречалось. Теперь говорят: книги просвещают. Нет уж простите! От таких просвещении избави бог. Да и название книги не соответствует действительности; названа романом “поднятая целина”*. Ничего подобного в ней нет. Деревню целиною назвать нельзя. В течение 17 лет со дня революции деревню не один раз уже перевернули с боку на бок, и в ней теперь живого места не осталось, а не только целины. Было бы правильнее назвать эту книгу не романом, а повестью или былиной о том, как организовывались по СССР добровольные колхозы. Впрочем, надо спасибо сказать т. Шолохову за то, что он, не сознавая своей глупости, описал, как на Украине с помощью побоев организовали колхоз, и об этом, благодаря его книге, будет известно по всему СССР. В нашей местности не били, но в тюрьму сажали, и потом на выселку в отдаленные места. Благодаря этому тоже организовали колхоз. Но да будет ведомо, что эти добровольные колхозы подобны каменному дому, построенному на деревянном фундаменте.
Хотя это не относится до книги т. Шолохова, но два принципа скажу. Раньше попы нам за деньги обещали небесный рай, а при неплате им за требы денег — ад. А теперь партийцы с портфелем в деревне за уплату раньше срока налогов обещают социалистический земной рай, а при неуплате — тюрьма и высылка в другие края, как враги Сов. власти.
Колхозник Иван Петухов, Украина.
(ед. хр. 706, лл. 27—28)
14 августа 1935 г.
Прочитав книгу “Тихий Дон” Мих. Шолохова, прошу сообщить, где в настоящее время находится Мелехов Гр. П., Кошевой Мих., Астахова Аксинья, писатель тов. Шолохов Мих. И когда выйдет 4-я книга (если возможно). Отзыв о книге писать ни к чему (возможно, сами читали), и поэтому убедительно прошу вас сообщить вышеуказанные сведения (ответ прошу не задерживать).