Как бы подводя черту под не очень радостным рассказом о современном Ереване и Армении, Костя сказал, что после расстрела руководства страны в зале заседаний парламента, зловеще завершившего собой цепь преступлений, когда государственных руководителей убивали прямо в их кабинетах, у людей исчезла надежда на будущее, которая все эти годы не оставляла их.
То чувство национальной ущербности, которое, по-видимому, испытывали мои спутники, относилось, как я понял, не только к нынешнему неустройству и политическому бандитизму. С откровенной насмешкой говорили они о свистопляске, которую развели местные СМИ вокруг армянского боксера, завоевавшего на Олимпиаде в Сиднее единственную для страны бронзовую медаль. "Какие-то все время прямые включения по радио, звонки по мобильному телефону, интервью, комментарии! Ради чего? Одной-единственной бронзовой медали?" Далеко не так, я помню в детстве, отзывались армяне о футболистах "Арарата", которые тоже на международной арене особого успеха не добились...
Уничижение, конечно, паче гордости, и за всем этим сарказмом стояло скорее не ощущение своей национальной второсортности, а национальная гордыня: дескать, разве мы, армяне, заслуживаем всего одной бронзы? Не с этим ли чувством мы, русские, ругаем своих хоккеистов и футболистов? Но у нас вообще было слишком мало удач в конце XX века. Армянам же как нации, по совести говоря, грех жаловаться: в Карабахе они одержали такую победу, каких уж не знаю сколько сот лет не было в их истории. Ведь они твердили: "Карабах! Карабах! Карабах!" - и десять, и двадцать, и сорок лет назад.
Неужели же армяне не знают, что за победу над более многочисленным и богатым противником надо платить - и платить немало? Мы вот, великий даже по нынешним меркам народ, уже сколько лет с Чечней не можем расхлебаться, a вы хотите, имея всего 30 тысяч квадратных километров своей территории, прихватить еще четыре с половиной тысячи, да еще окруженных со всех сторон врагом, и при этом жить без лишений, как в советское время? Такого не бывает.
С непониманием этой простой исторической закономерности я столкнулся еще год назад в Москве, в беседе с одной армянкой, недавно перебравшейся сюда. Поняла она мою мысль только после долгих объяснений. Ну да что с нее взять - женщина, а у женщин в Армении - особое место... (Хотя можно вспомнить ярую "карабахку" Сильву Капутикян.) Но вскоре удивил меня ее муж, ветеран войны в Карабахе. С прежних времен я усвоил, что к армянину нужно обращаться именно как к армянину, а не по принципу: ты советский, и я советский, - иначе он может обидеться. А тут вышло наоборот: человек, нетвердо говорящий по-русски, попенял мне: "Что ты все - армянин, армянин? Армянином я был в Еpeван, а тэпэр живу в Москве!"
В дальнейшем я понял, что у армян изменилось отношение и к самой карабахской проблеме. Мне рассказывали, что почти все, кто жил в Карабахе до отделения его от Азербайджана и кто боролся за это отделение, уже уехали оттуда, в том числе и верхушка карабахского клана, перекочевавшая вслед за Кочеряном в Ереван, что сам Карабах дает в местную армию не более трехсот призывников, а остальные - контрактники из Армении, что работать там некому и т. д. Из этих разговоров у меня сложилось впечатление, может быть, субъективное и неверное, что армяне охотно вернули бы Карабах назад, если бы им вернули прежнюю жизнь.
В завершение темы - о ночном Ереване, которого я так и не увидел в ночь приезда. Ночная жизнь в городе все-таки есть. Перед отлетом в Москву меня пригласили помыться - это теперь традиционное в Армении приглашение гостю, ибо вода (холодная) подается в дома только на два часа утром. Но день выдался хлопотный, и когда мы собрались в баню, было уже часов одиннадцать вечера. Общественные бани, разумеется, уже не работали, только пресловутые ночные сауны.
Центральный проспект Комитаса ночью напоминал главную улицу небольшого города в России - тут тебе и фонари, не очень, правда, яркие, и реклама, и неизменные АЗС при почти полном отсутствии автомобилей, и вспыхнувший вдруг на пути островок флуоресцентного света - магазин "хай-класса" для богатеньких - и ни души за саженными окнами витрин... От улиц больших городов в Европе и России проспект Комитаса отличался еще отсутствием вертикальной подсветки памятников и наиболее красивых зданий. Обменные пункты валют здесь очень редки - видимо, населению нечего менять. Ночные заведения не пестрят бросающимися в глаза вывесками - не научились еще армяне, стало быть, гордиться злачными местами.