О названии реки идут споры по сей день. В том, что Тихая Сосна действительно тихая — ни у кого нет сомнений: такое у нее течение. Что касается второй части названия, то вряд ли оно — от растущих у реки сосен. Их можно встретить лишь на значительном удалении от Тихой Сосны и в немногих урочищах. Другое дело — те же вербы, ольха, лозы, сопровождающие повсеместно речку. Но, возможно, сосны росли возле реки столетия назад и почему-то исчезли. Были же еще тридцать лет назад у Зосимовки огромные вербы — в дупле одной из них мы прятались и ходили по стволу, как по мосту. Такие же росли между Старым и Средним хуторами в Колтуновке. И где они? Ничто не вечно и само по себе, без помощи человека, не растет, разве лишь сорняк.
А возможно, название реки осталось в память о проходивших здесь завоевателях — по аналогии с Цной, Десной. Да и предки-славяне тоже по-своему меняли тюркскую топонимию. Тихая Сосна роднится названием и с Быстрой Сосной — притоком Дона в Липецкой области. В Красногвардейском районе за рекой есть поселения Засосна, Верхососенск, в Острогожском — хутор Засосна, село Верхососна — раньше сторожевой город Ольшанск. Но вряд ли от них идет название реки. Скорее, наоборот. А вот в Семилукском районе Воронежской области есть село Голосновка. Оно расположено на реке Голой Снове, оттуда и название. В первой его части все ясно: “голая”, значит, “безлесная”. Вторая — иранского происхождения. Название восходит к древнеиндийскому “снаути” — “сочиться”, “течь”, то есть “текучая вода”. А у нас — “тихая течением”. Вот тебе и Снова или река Снов... В Алексеевском районе, да и Острогожском протекает приток Тихой Сосны река Тростянка, названная так по растущему на берегах тростнику. В Орловской области течет речка Тросна, отсюда Троснянский район. Какие родственные названия!
По-своему сказал о Тихой Сосне писатель Владимир Моложавенко, автор одиннадцати книг о Доне: “Когда текла она в соснах, называли ее Сосной. А теперь, когда леса не стало (сосна живет до 400 лет. — А. Г. ), название толкуют иначе: Тихая Сосна — тихая после сна. Поэтично, но грустно”.
Что касается последнего предположения, то лично мое восприятие реки — примерно такое же. Еще в школьные годы писал о ней:
Взблескивая волнами в тумане сна,
Словно рыбьей серебристой чешуею,
Льется речка Тихая Сосна
Тихой песенкой под меловой горою.
А десяток лет спустя добавил к этим строкам и другие:
...На холмах, что поднялись высоко
Над спокойной Тихою Сосною,
По лугам из дальнего далека
Бьющейся, прохладно-голубою,
Что несет сквозь годы свои воды
От истоков к Дону убегая;
Во владениях родной природы
Целый месяц нынче пребываю.
И начальную часть первого своего сборника стихов “Превращения” назвал “У Тихой Сосны”, и вторая книга вся — опять о родимой моей реке и жизни вокруг нее...
Чтобы не всуе был помянут в стихах и сам Дон, полнящий в свою очередь Азовское море, названный народом Доном Ивановичем и тоже Тихим, — не мелькнул бы в моем повествовании, как стрекоза над поплавком, хочу рассказать немного и о нем. Живущие на берегах этой реки “донцы” называют Дон батюшкой. Вполне принимаю это, но все же не считаю Дон отцом Тихой Сосны, как величают его некоторые краеведы. Скорее, она — его мать или одна из матерей, питающая постоянно великую реку своими малыми водами. Устье (гирло — по-украински) Тихой Сосны — у Дивногорья, за Коротояком в Воронежской области, где она впадает в Дон. (Дивные горы — меловые столбы, древние холмы с монастырем, пещерами — крутоярье, “русский Кавказ”.) Дон с тюркского, а может быть, с еще более древнего аланского — “река”, “вода”. Кстати сказать, название большинства великих рек — Евфрат, Нил, Дон, в переводе с древних языков сводятся к той же “воде”. Современные напитки “Кола”, “Дана” — она же; в Орловской области течет речка Кола, не ведая о своих иностранных “подобиях”; река Уды, приток Северского Донца — тоже от “воды” — как и удочки-“уды”. Лично мне при слове “Дон” вспоминаются такие слова, как “дно”, “Посейдон” — что-то очень древнее, связанное с водой. Испокон веков наши предки спасали Русь от врагов не только на великих реках, таких, как Дон, Волга, Ока, но и на малых, ставших не менее прославленными — Вожа, Калка, Непрядва, Тихая Сосна... Особенно же прославлен поэтически Дон. Еще во времена похода князя Игоря на половцев в апреле-мае 1185 года (“Слово о полку Игореве”) его главный герой призывал своих воинов-кметей на подвиг такими словами: “А всядем, братие, на свои борзые комони, да позрим синего Дону”. “Хощу бо копие приломити конец поля Половецкого с вами, русици; хощу главу свою приложити, а любо испити шеломом Дону”. И “...перебреде Донец и тако прииде ко Осколу, и жда два дни брата своего Всеволода, тот бяше шел инем путем ис Курьска” (это уже из киевской летописи “Повесть о походе Игоря Святославича на половцев”). Прослышав про поход, “...половцы неготовыми дорогами поспешили к Дону великому: кричат телегы полунощны, рци (будто) лебеди роспужени...”. “Быть грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великого! Ту ся копнем приламати, ту ся саблями потругяти о шеломы половецкие, на реце на Каяле, у Дону великого...”. “О, Русская земля, уже за шеломянем еси!”. В более поздней “Задонщине” говорится о подвиге великого князя Дмитрия Ивановича, разбившего татар хана Мамая у Непрядвы, притока Дона, отчего и прозвали его Дмитрием Донским: “...трубы трубят на Коломне, бубны бьют в Серпухове, стоят стязи у Дону у великого на брязи, а поганые татарове... стоят между Доном и Днепром на реце на Мече”.