Какие слова находили для нее с древних пор лучшие из ее питомцев или проезжих людей! Монах Игнатий в сочинении “Хождение Пименово в Царьград” (1389 г.) писал: “Приплыхом к Тихой Сосне и видехом столпы камены белы, дивно же и красно стоят рядом, яко стози малы, белы же и светли зело, над рекою Сосною”.
А вот как отзывался о Тихой Сосне и ее угодьях поэт, философ Н. В. Станкевич: “Альпы едва ли так понравятся мне, как меловые горы над рекою Сосною” (на них и похоронен Николай Владимирович, как и завещал). Или из письма родным: “...сельская жизнь имеет для меня прелесть только в Удеревке… Особенно хотелось бы полюбоваться на замерзшую речку, на дым, столбом поднимающийся с деревни”.
Автор трехтомного “Дневника” — мемуаров о жизни в России начала ХIХ века, академик, уроженец Удеревки А. В. Никитенко писал в “Повести о самом себе”: “Они жили на берегу Сосны в небольшой крытой соломой побеленной хате, за которой к самой реке спускался огород с грядками капусты, гороха, свеклы, кукурузы и разного рода цветами. Тут красовались пышные гвоздики и огромные подсолнечники, пестрели разные маки и другие цветы”.
Об историческом прошлом моего края, неразрывно связанном с рекой, говорилось немало. Реки, даже малые, оказывали огромное влияние на то, как складывалась историческая судьба живущего на их берегах населения — юга Западной окраины (украйны) России, а затем и всего государства. Чаще всего в истории название местности — реки, горы — служило основой этнических наименований племен и народов: “донские казаки, волжане, двиняне...”. Еще по густинской летописи Русь — “от реки глаголемая Рось — притока Днепра” и “ехать в Киев, значило ехать на Русь”. Оттуда древний корень “рос”, “роськая земля”, “роський народ”, рослые. А затем уже “о” преобразовалось в “у” — русы, русские, русые (возможно, и “русло” — тех же корней). Согласно исследованиям Б. А. Рыбакова “росы” — значит также — живущие у Донца, Дона. Название Роси когда-то носила река Оскол. Отмечено, что “на территории лесостепи между Правобережьем Днепра и Поросьем (по реке Рось) на Западе и Северским Донцом и Доном на Востоке с начала новой эры, в топонимике (рос, Поросье) и этномике (роксаланы, росомоны, аорсы) широко отложился термин “рос”. Это была Рось — Роськая — русская земля” (по В. В. Мавродину: “Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности”, М., Высшая школа, 1971). Имеются и другие исследования, интересные, но... обширные. Так, согласно “Повести временных лет”, приглашенные словенами, кривичами, чудью и весью варяги были из племени “русь”; “от тех варяг прозвася Руская земля” — “в царствование византийского императора Михаила начася прозывати Руская земля”. “Руские и ромеи (византийцы) сталкивались друг с другом и общались, встречались в Константинополе, на Черноморском побережьи, в устье Днепра, дунайских гирлах и Херсоне”.
На древнерусских реках, в том числе и на Тихой Сосне, укреплялись границы Руси и само братство славянских народов — русского, украинского, белорусского. Тихая Сосна веками защищала живших на ее берегах славян от набегов всякого рода завоевателей с востока и юга. Она представляла собой как бы границу между половецкой степью и лесостепью. По крутому левому берегу реки тянулась пограничная черта, а за нею — Дикое поле. Через броды на Тихой Сосне — Каменный, Черемховый, Чесночный, Осиновый, Песковатый и другие проходила Кальмиусская сакма — одна из степных дорог татарских вторжений в Россию — от Приазовья, верховой реки Кальмиус. Позже она была перегорожена Белгородской чертой и потеряла свое стратегическое значение.
У Тихой Сосны стояли леса, на холмах и в других открытых местах возвышались сторожевые курганы, виднелись вышки — с них посылались сигналы о вторжении врага — огнем и эстафетой — на скакунах:
Опять с Задонья
От Орды
Доносят русские сторожи
О приближении беды...
………………………….
Поле Дикое за Доном,
Кровожадная Орда,
Что огнем
И смертным стоном
Метит веси, города.
......................................
Поле,
Поле Дикое,
Доколе
Аспидной жестокою грозой
Нависать тебе над русской долей,
Палом стлаться по земле родной?!
(Сергей Поликарпов:
из поэмы “Подкова”).
На Тихой Сосне были воздвигнуты крепости Верхососенск, Бирюч, Ольшанск, Острогожск. Прибрежная земля становилась все более русской, ограждалась от захватчиков валами, заторами, надолбами, засеками — непроходимыми лесными завалами-западнями из подрубленных деревьев — кронами в сторону нашествия. Славяне постепенно укоренялись на обживаемой земле и стояли за нее не на жизнь, а на смерть. Хорошо сказал об этом тот же поэт Сергей Поликарпов: “Все, над чем сутулил спину, /Как рожденное в тугах, /В нас врастает пуповиной, /В нашу жизнь /И в дедов прах, — / В землю ту, / Что род твой холил / Пуще собственной души, / Потому что / С хлебом поле — / Жизнь. / А жизнь / Не сокрушить! / Потому так яро бьется / Смерд за край обжитый свой, / Что охватно — / Русь зовется / С красной буквы прописной. / Имя долов, / Имя люда / И небес над ними — / Русь! / Как на собственное, /Всюду/На него я отзовусь...”.
По глубокой и широкой Тихой Сосне проходили в древности торговые ладьи, струги, сторожевые челны. Было отмечено, что “по всему волжскому пути с его важнейшими ответвлениями, в частности, по Северскому Донцу, Осколу, Сейму встречаются многочисленные клады арабских монет — следы древней торговли с Востоком”. Помню, как интересно рассказывал в детстве нам, учащимся начальной школы, о прошлом края директор местного краеведческого музея С. С. Миргородский. У него в музее хранились серебряные монетки с арабской вязью, найденные под меловой горой возле прибрежной криницы. Мы их видели собственными глазами. Степан Степанович организовывал вместе с моим отцом-учителем походы ребят к окрестным памятникам истории и природы. От Миргородского мы узнали, что наше село названо Чесночным вовсе не из-за пристрастия местных жителей к чесноку (хоть оно также имеется). В древности, когда татары выходили к бродам Тихой Сосны из степей, предки-славяне препятствовали их переправе: забивали в дно реки острые колья, выковывали и бросали туда железные булавы с шипами. Река ощетинивалась такими “чесноками”, и лошади с кочевыми повозками не могли через нее перебраться. Славяне тем временем отбивались от врага, уходили в лесные дебри.
Миргородский рассказал нам и легенду о том, как однажды татары, преследуемые славянами, не смогли переправиться через Тихую Сосну и утопили в глубоком месте награбленные сокровища, зашитые в воловьи шкуры. За ними потом ныряли местные жители, но не вытащили — такая глубокая была река. В шестидесятые годы ходили слухи, будто Тихую Сосну желают почистить американцы, — с условием, что возьмут себе за труды ценности, найденные на ее дне. Слухам было на чем обосновываться. Интересно, что в “Слове о полку Игореве” есть такие строки: “...поют славу Святославлю (киевский князь Святослав Всеволодович разбил половцев в 1184 году — за год до печально известного похода Игоря, взял в плен половецкого хана Кобяка) и кают (жалеют) князя Игоря, иже погрузи жир (потопил богатство) во дне Каялы, реки половецкия: русского злата насыпаша ту”. Это, видимо, в переносном смысле, ибо река Каяла как бы не существовала, в переводе это — “печаль”. Но кто знает?... “И опять на реце на Каяле тьма свет покрыла, по Русской земле прострошася половци”...
Как бы там ни было, а лично я американцам бы не позавидовал. После войны местные жители бросали в Тихую Сосну оставшиеся мины, гранаты. До сих пор в реке находят затонувшие боеприпасы и даже орудия. То есть она стала еще и кладбищем оружия. Я находил на дне реки в детстве круглые венгерские гранаты, ходил по лежавшим на ее дне снарядам. Да и кому и где позавидуешь в такой работе, как очистка природы от мусора? Чистят, к примеру, сейчас бедную Везелку (называют также Везелицей) в Белгороде, близ которой живу. Эта речка, протекающая через областной центр, в которой еще лет десять назад было полно раков, стала местом сброса разного мусора, канализационных отходов. Нынешние недоросли, любуясь ее видами, бросают в реку пивные и прочие бутылки — ими буквально устлано дно — если чистить — можно, действительно, добыть целые клады стеклотары. Нет дела до губителей природы и прогуливающимся по берегам реки блюстителям общественного порядка. Вот и “не плюй в колодезь... ”.