Подготовка к выпрямлению главы вместе с барабаном заняла около года. Конечно, сказывалось отсутствие специалистов. Зато Рыбников доволен был старанием и активностью старосты. Тот помогал всегда и во всем. Сам Рыбников вел журнал, записывал каждый свой приказ, фиксировал все работы. Если бы что-то случилось на чердаке, то он ответственно мог выявить ошибки и виновных. К тому же это была его обязанность — расписывать все по дням и часам.
После подготовительных работ на площадку завезли металл. Чтобы повернуть стотонную главу, необходим был шарнир, то есть такая труба, которую можно было бы завести под барабан и затем на ней при помощи домкрата повернуть всю конструкцию. И Рыбников сам разработал такой шарнир! И сам с рабочими сделал этот шарнир, сварив его из трубы!
Когда рабочие установили шарнир на чердаке, Рыбников заново рассчитал весь процесс выпрямления. Цифры сходились. Чертежи и схемы подтверждали правильность пути. Уверенность в проекте была стопроцентной. Но именно в этот час он не мог сразу отдать приказ о начале работ по выпрямлению. Он медлил. Но не из опасения подвести себя и специалистов. Ему нужен был тайм-аут, сосредоточение, один миг на то, чтобы собраться духом и силой. И он тогда отложил час команды и пуска работ.
День за днем рабочие ждали этой команды.
И вот в декабрьский двадцатиградусный мороз Рыбников звонит из Борисоглебского монастыря, где трудился на новом объекте, в Ярославль — Андрею Ржевскому: “Андрей, давай собирай всех! Начнем завтра!”...
Рыбников ни на минуту не бросал управление ходом работ. Рядом вел съемку видеокамерой его коллега-реставратор Николай Платов. Фиксировались каждый шаг, каждое движение.
Каменная кладка барабана уперлась в крышу. Помехой стала кровля. Пришлось срочно бензопилой выпиливать стропила. И как только движению ничто не стало мешать, так по крыше с легким шуршанием двинулся снег. Рабочие испуганно переглянулись. Рыбников их успокоил, сказал, что он здесь, вместе с ними. И тут снег лавиной съехал вниз. Вновь шум, скрип стропил. Все спокойно ждали разрыва в кладке. И чудо свершилось — трещина моментально появилась в том самом месте барабана, где она и должна была по чертежам и проекту появиться.
Рабочие посмотрели в чертежи и на барабан: трещина прошла в точно указанном месте. Монолитную кладку необходимо было разорвать на шарнире — сделать это удалось. И хотя многие коллеги Рыбникова не верили в успех проекта, но именно двумя автомобильными домкратами грузоподъемностью по пять тонн реставраторы оторвали стотонную махину-барабан и поставили ее с помощью шарнира на место.
Оторванный барабан был тотчас вывешен домкратами. Кажется, вот бери его, кладка оторвана, и ставь в другое место. Но теперь необходима была сиюминутная, другая часть работы: следовало все поставить на металл, закрепить специально продуманным металлическим каркасом, заделать следом все раствором. И рабочие быстро принялись за выполнение оставшейся части проекта. К обеденному времени все было закончено. Барабан стоял выпрямленным.
Настоятель Тихвинской церкви отец Василий лично поблагодарил спасителя, накормил его вкусным обедом и отпустил с Богом.
Удовлетворенным покинул Рыбников объект.
Только после работы он и его коллеги почувствовали, какая морозная стояла погода!
Когда важные областные чиновники узнали о том, что Рыбников без всяких техсоветов и разрешений осуществил свой проект, то судить особо его не стали, только пожурили, ведь победителей, как говорится, не судят. Тем более, реставратор славы здесь не приобрел, денег за свою работу не получил. Для него это было делом чести, да и престижно! За свою жизнь он начертил много проектов. Но гордиться только начерченными проектами он не мог, ибо считал обязанностью еще и реализовать их.
Осуществленный проект — один из сложнейших в практике реставрации на территории Ярославской области. Раньше таких работ по выпрямлению не было — они не так дорогостоящи, как трудоемки. К тому же в реставрации до сих пор нет специальных расценок для того, чтобы оценить эти работы.
Но при всем этом Рыбников без раздумий и сомнений взялся бы за осуществление и другого своего проекта — по выпрямлению колокольни церкви Николы Мокрого. Он знает, как сделать шарниры, подвести конструкции. Но пятитонными домкратами здесь уже не справиться. Нужны стотонные домкраты, специальные, гидравлические, они есть только в организации “Мостотряд”. Дело — за решением чиновников.
Проект спасения Николы Мокрого давно готов, лежит, скрепленный печатями, пылится на полках Министерства культуры России. Его утвердили еще в 80-х годах высокопоставленные чиновники. По нему Рыбников приготовился защищать кандидатскую диссертацию, прошел все собеседования, представил все документы, дневал и ночевал в столичных библиотеках, сдал успешно все экзамены в аспирантуре, но на последнем этапе ему предложили сменить тему, то есть отказаться от проекта Николы Мокрого. Но предать проект было выше его сил — он стал его личным вкладом в ярославскую реставрацию.
Гендель завещал ему довести проект до конца.
Рыбников ни на день не забывает о том, с каким трудом он разработал свой любимый проект инженерного укрепления колокольни, сколько лет потратил на его завершение, как опробовал на этом объекте самые современные технологии! Не забывает и о том, что завещал ему старый профессор и учитель. Он ждет, он знает: долгожданный час вот-вот пробьет, и точка в проекте будет окончательно поставлена — колокольня выпрямится.
Олег Харченко • Ватикан и еврейский вопрос (Наш современник N6 2003)
Олег Харченко
Ватикан и еврейский вопрос
В Нью-Йорке в прошлом году вышла книга Давида Кертцера, профессора общественных наук университета Брауна, — “Папы против евреев” с подзаголовком “Роль Ватикана в нарастании современного антисемитизма”. Отец Кертцера был раввином и активно выступал за “взаимопонимание с католиками”. Книга основана на документальных материалах из секретных архивов Ватикана, к которым автору удалось получить частичный допуск. Профессором Марианом Добросельским была опубликована рецензия на данную работу Д. Кертцера. Считается, что ее автор как бы полемизирует с опубликованным в 1998 году документом ватиканской комиссии по вопросам отношений с евреями. В книге рассматривается сравнительно небольшой исторический отрезок времени — “от Наполеона до Гитлера”, а точнее — с 1814 года, после поражения французского императора. В результате папа Пий VII вернулся из ссылки и началась реституция папских владений в центральной и северной Италии. Назначенный папой госсекретарем кардинал Эрколе Консалви советовал своему патрону проявлять осмотрительность и осторожность, учитывать новые реалии в Европе, потрясенной наполеоновскими войнами. Незаурядные способности проявил Э. Консалви и на дипломатическом поприще. Ватикану были возвращены практически все территории, которыми он владел до французской революции. Кардинал Консалви считал, что в посленаполеоновской Европе Ватикан должен отказаться от своей традиционной ультраконсервативной линии, в том числе и по отношению к евреям. Однако большинство членов Римской курии во главе с папой его не поддержали и постановили продолжить старый курс. В папских владениях было решено вновь воссоздать еврейские гетто. Самое крупное из них — римское — начало функционировать уже в сентябре 1814 года. На свои посты в органы инквизиции возвратились разогнанные французами иезуиты, еврейских студентов повыгоняли из университетов, раввинов стали вынуждать участвовать в оскорбительных для иудеев карнавальных ритуалах и других мероприятиях. Основными органами антиеврейской политики Ватикана становятся гетто и Дом катехизации в Риме. При этом гетто олицетворяло все ограничения, наложенные на евреев, тогда как Дом катехизации служил своего рода вратами, через которые евреи могли освободиться из гетто и войти в “нормальное христианское общество”. Ватикан заявлял, что все евреи перед концом света должны стать католиками. Дом катехизации был основан еще в 1543 году папой Павлом III. С тех пор крещеные еврейки пополняли монастыри, а наиболее способных выкрестов делали священниками. Курия особо ценила таких пастырей, поскольку они умели приобщать к вере своих собратьев. Д. Кертцер пишет, что подавляющее большинство евреев крестилось из чисто практических соображений, чтобы освободиться из гетто и получить приличную работу и жилье. Основную массу желавших креститься евреев составляли малоимущие слои. При этом часто доходило до семейных трагедий — взрослые дети не желали следовать за родителями и, несмотря на насильственные приводы папской полиции, многие из них избегали обрядов крещения и возвращались в гетто. Зачастую маленьких детей крестили насильно, без согласия родителей. Полиция в этих целях совершала ночные рейды в гетто и забирала детей, руководствуясь указаниями папы о том, что “крещеный еврейский ребенок — с согласия родителей или без такового — не может быть им возвращен”.