Ныне многие толкуют Революцию с позиций личного удобства, личных дел, личной жизни, своей судьбы. Революция, как великое событие, даже имеющее всемирное значение, все же меньше, чем собственно — Россия. Революция — только факт, хотя и великий в ее судьбе. Этот факт очень значителен, он связан с изменением веры; я могу сравнить его с Крещением Руси, принятием Христианской веры. Революция же — выражение атеизма. Правда, Блок в конце своей поэмы дает Христа, идущего впереди, но революционеры его не видят и даже не подозревают о нем. Увидят ли его будущие люди и примут ли? Однако путь атеизма — довольно-таки ясен многим и многим. А многим — и неясно, что суть многого именно в этом .
* * *
(Важное)
Хоровое искусство
…...Революция освободила инициативу масс, инициативу народов, в том числе и Русского, но, увы, эта инициатива оказывается направленной против своей же культуры, против своего национального гения. Создается впечатление, что существует мысль — уничтожить самую память о Русском и вывести новую породу Русского человека (а может быть, она уже выведена!), раболепствующего перед Западом с его бездушной сытостью и свободой, понимаемой как произвольное отправление естественных потребностей.
Далеко я зашел в своих мыслях о хоровом деле. Но факт налицо, хоры погибают. Необходима реформа образования, смена руководства хоров, контроль за ними. Самая печальная мысль такая: в сущности, это вообще не нужно, ибо нужно только мюзик-холльное искусство, мюзик-холльная поэзия (она, впрочем, уже есть), такая же музыка (тоже ее полно), мюзик-холльное хоровое искусство — камерные хоры. Это, последнее, мелко и не совсем так.
Я печально смотрю на будущее. Борьба с национальной Русской культурой ведется жестокая и вряд ли ее остатки смогут уцелеть под двойным напором: Сионизма и М.
* * *
Государством Евреев стали Соединенные Штаты после, как там открыли Золото. Лихорадка.
Так же было в Испании в XVI веке. Но католицизм не дал им там укорениться. Америка — религиозно слабая, — всецело подпала под их власть.
* * *
Когда говорят о сплошной темноте и невежестве Русского крестьянина, то все уже верят в то, что это факт, так оно и было на самом деле. Ну а, например, церковь, которая была почти в каждом селе? Само здание ее было образцом красоты, а колокольный звон, его торжественность, слияние с красотой природы, росписи и картины в церкви, горящие свечи, запах ладана и благовоний, одежда священника, изумительная музыка, которую не только слышали, но и пели сами прихожане (т. е. они же и артисты) и, наконец, чтение Евангелия, величайшей из книг, полной любви и мудрости.
Дальше: резная крестьянская изба, наличники, крыльцо, окна, деревянный орнамент. Посуда, полотенца и кружева, одежда (в особенности праздничная женская), народные песни (неисчислимое их количество, одна лучше другой), танцы, игры, хороводы. Резные коромысла, дуги, сбруя, прялки — всего не перечислишь! Да! Гончарная работа, целое искусство: макитры, миски, свистульки, кувшины, горшки; деревянная игрушка... А словесное творчество: пословицы, сказки, поговорки, загадки... Загадки приучают смолоду человека к сознанию того, что мир имеет тайну.
Нет! Жизнь русского крестьянина была совсем не такой, какой ее изображают теперь.
* * *
Моцарт и Сальери
Любопытно, что Пушкин сделал трактирного скрипача — слепым. Это — тонкая, гениальная деталь! Он играет не по нотам, а по слуху. Музыку Моцарта он берет, что называется, из “воздуха” — который как бы пронизан, пропитан ею.
Если сказать просто: дар мелодии , вот тот божественный дар, которым наделен Моцарт и который отсутствует у “жрецов” искусства вроде Сальери, владеющих тайнами и ухищрениями мастерства, умением, формой, контрапунктом, фугой, оркестром, но лишенных дара вдохновенного мелодизма, который дается свыше, от природы, от рождения.
У Твардовского... о словах: “Им не сойти с бумаги!” 42 Ноты Моцарта именно сошли с бумаги — они парят в пространстве, их слышит слепой скрипач.
Булгарин, Греч, Сенковский, Каченовский.
Важнейшая мысль Пушкина: Сальери — итальянец, чужой коренному национальному духу, иностранный специалист.
* * *
О зависти Сальери к Моцарту
Ее причина. Чаще говорят, что в профессиональной зависти меньшего таланта к более крупному. Это не совсем верно. Дело совсем в ином. Не завидует же Сальери Гайдну, великому композитору, напротив, упивается “дивным восторгом” 43, слушая его музыку, и наслаждается ею, как гурман, как избранный — (вот в чем дело!), не разделяя своего восторга с толпой низких слушателей.
Не завидует же он Великому Глюку, новатору, направившему музыку по новому, дотоле неизвестному пути, и Сальери бросает свою дорогу и идет за ним, смело, убежденно и без колебаний. Не завидует он и грандиозному успеху Пуччини, кумиру Парижа.
(Его возмущение вызывает слепой скрипач.)
Народность Моцарта — вот с чем он не может помириться. Народность Моцарта, вот что вызывает его негодование и злобу. Музыка для избранных, ставшая и музыкой народной.
Вот что вызывает гнев и преступление Сальери. Чужой — народу, среди которого он живет, безнациональный гений, становящийся злодеем для того, чтобы утвердить себя силой, устраняя связующее звено между искусством и коренным народом.
Стремление утвердить себя (свое творчество) силой, не останавливаясь перед злодейством, это мы видим на каждом шагу и особенно много этого в наши дни, когда художественное творчество стало важной частью общественного сознания.
Борьба с Моцартом, это борьба с национальным гением. Шопен, Есенин, Лорка, Петефи.
Это не значит, что Моцарт все это осознает. В противовес Сальери он мало рационалистичен в истоках творчества, поет как птица, вдохновение занимает громадное место, божественный дар вдохновенной мелодии, чему никогда нельзя никак научиться, что дается от природы, от Бога . Вот на него-то и сетует несчастный Сальери в первых словах пьесы.
* * *
Духовное, душевное содержание музыки нельзя заменить умозрительным движением звуковой материи, нельзя заменить никакой игрой фантазии, ибо без внутреннего душевного движения игра фантазии превращается в сухую комбинаторику.
Современное искусство, приходится это повторить, больно бездушием, бездуховностью, неважно, простое оно или сложное, примитивное или замысловатое, наши Денисов, Щедрин и Пахмутова одинаково бездуховны.
Их роднит — пустота души.
* * *
Условия жизни в нашем социалистическом, планируемом государстве, обладающем неслыханными возможностями, дают возможность, используя их, принести немалую пользу искусству, двигать его вперед. Важно только двинуть его в правильном направлении. Но и движение в неправильном направлении тоже может принести пользу, станет ясно (через некоторое время), что мы идем не туда, уперлись в тупик.
Грандиозная свобода эксперимента, масштабная по-нашему, по-русски, по-большевистски. Режиссер Покровский — “освободить оперу от ораториальности”, т. е. от духовного начала. Надо сказать, что многоопытный режиссер во многом здесь преуспел. Особенно мешала ему русская опера, как раз до краев наполненная этим ораториальным, хоровым, народным началом, народной духовностью.
Его идеал музыкального театра — это “мюзикл” американского типа, скверный драматический театр с прикладной, неважно какой музыкой. Скверный, потому что актеры в опере учились и должны прежде всего петь.
Он идет в своей работе не от “литературы” как искусства слова и уж совсем не от музыки, к которой он глух, как стена, а от сюжета, от фабулы, от примитива, от интриги, действия, от занимательности , а не от содержания, выраженного в слове от автора, в диалоге.