Какими именно, куда загоняют нас глашатаи “общечеловеческих ценностей” — Свиридов уточняет и это в своих горчайших размышлениях над судьбами Отечества, да и когда уточняет! — в 1989 году, когда не только среди интеллигенции, но и в производственно-заводской среде большинство людей (ныне полностью обездоленных, впавших в нищету) были полны “демократических” иллюзий и смотрели на Ельцина чуть ли не как на нового мессию. А вот творец дивных созвучий, вроде бы далекий от тогдашних митингово-съездовских страстей, утверждает:
“Банкир с атомной бомбой купил всё и всех, Россия пошла с молотка со всеми своими мессианскими затеями. Это — просто давно завоеванная территория, которую хотят разумно колонизировать. Бывшему русскому народу уготована уже роль рабочего слоя, прислуги, исполнителя полицейских и жандармских функций”.
...А случалось нередко и так, что те или иные мысли из “Разных записей”, крепко запавшие в сознание, вдруг живо приходили на память как самая достоверная и яркая иллюстрация к происходящему в нашей действительности последних лет... Не так давно в мой родной Псков заявилась группка моложавых и молодящихся представителей так называемого “союза антифашистов” из Москвы (за точность титула этой организации не ручаюсь, но точно известно, кто ею руководит: отставная кинокритикесса Алла Гербер, лишь немногим уступающая той же Новодворской в “антифашистской” крикливой истеричности). Рекламная кампания этой встречи в местных СМИ проводилась заранее и на широкую ногу, аудитория собралась немалая, преимущественно молодежная. И с самого начала встречи эти столичные посланцы обрушили на нашу несчастную область и ее обитателей целую лавину громогласных обвинений в “рабской психологии и антидемократизме”. Дескать, за “права человека” у нас почти никто не борется, даже наоборот: в подтверждение сего был приведен список конфликтов местного населения с лицами “кавказской национальности”, а также якобы имевших место “антисемитских выступлений”, ну, само собой, и за цыган вступились приезжие. А им вопрос из публики: ведают ли господа антифашисты о русофобском геноциде в Латвии, о притеснениях русских в других краях Балтии? известна ли им судьба множества русских беженцев, которые вот тут, на Псковщине, поселившись, не могут добиться ни гражданства, ни прочих “прав человека”? В ответ псковичи услышали резкую отповедь, смысл коей сводился к тому, что защита прав крупнейшей славянской нации вообще не входит в задачу “антифашистского союза”... Дальше — больше: услыхав от пришедших на встречу, что “оскорбленные и униженные” кавказцы и цыгане являлись наркоторговцами, за что и понесли наказание, впрочем, удивительно легкое, посланцы г-жи Гербер заявили: потребление легких наркотиков является неотъемлемым элементом “демократической молодежной контркультуры” и не должно караться. Так же как (по мнению “антифашистов”) и активная пропаганда “нетрадиционной секс-ориентации” и вовлечение юных на сей первертный путь. Вот так!..
Когда же из аудитории раздался возмущенный голос одного местного журналиста: “Господа, да вы хоть немного подумали бы о том, как звучат ваши проповеди в крае, что издревле являлся оплотом православной русской нравственности!” — столичные гости ответили буквально следующее: Православная церковь вообще является главным препятствием на пути России из царства дремучей тьмы в “цивилизованный мир”. (Тем они почти буквально повторили растиражированный недавно по всему миру тезис главного “кремленолога” 3. Бжезинского: после уничтожения коммунистического режима в России для правящей американской элиты злейшим врагом стало русское Православие.)
...Скажете: автор этих заметок слишком далеко ушел от темы, от мира Георгия Свиридова? Отнюдь нет — ибо, к чести моих молодых земляков, они дружными рядами начали покидать зал задолго до финала встречи — но тут-то финал и наступил, — ребята сопровождали свой уход весьма раскованными комментариями. Один из их возмущенных возгласов могу привести в смягченном варианте: “Ну, если эти падлы — антифашисты, то на кой хрен мне такой антифашизм!” Сомневаюсь, чтобы сей юный пскович читал свиридовские записи: он, скорее всего, вообще не слышал имени выдающегося художника русской музыки (таковы уж нынешние “плоды просвещения”), однако, видно, сработала “органика” русской натуры, не приемлющая грязной и оскорбительной фальши, — солоновато-озорная реплика паренька по сути совпала с высказыванием на ту же тему, принадлежащим перу Свиридова... Надо думать, классик отечественной музыки, которому в его про-фессиональной деятельности постоянно приходилось иметь дело со средой, крайне далекой от каких бы то ни было гражданственно-патриотических убеждений, был движим тем же — натурой своей, ее национальной “генетической памятью”, когда еще в начале 80-х годов, еще накануне полосы “катастроечных” бедствий, запи-сывал в дневниковую тетрадь свои тревожные, горестные и гневные предчувствия грядущих испытаний Отчизны:
“Мазать Россию однообразной черной краской пополам с экскрементами, изображать или объявлять ее народ скопищем дремучих хамов и идиотов, коверкать, опошлять и безобразить ее гениев — на это способны лишь люди, глубоко равнодушные или открыто враждебные к нашей Родине и ее народу. Это апостолы злобы, помогающие нравственно разлагать наш народ с целью превратить его в стадо и сделать послушным орудием в своих руках. Их точка зрения на Россию не нова. Это точка зрения приезжего маркиза де Кюстина, а также современных де Кюстинов, лишенных дворянского титула. Достоевский гениально обобщил подобные взгляды (свойственные и русским) и вывел их носителя в художественном образе одного из своих литературных героев. Это — Смердяков”.
А несколькими годами позже, когда смердяковщина стала уже не только захлестывать общественно-культурную жизнь страны, но и властвовать в ней, композитор дает чеканно-емкое определение роли Христианства в России как главного противовеса и противоядия той многообразной нечисти, что словами и действиями множества смердяковых навалилась на страну (достаточно напомнить хотя бы о высшем идейном вдохновителе “катастройки” А. Н. Яковлеве с его “эпохальным” лозунгом: “Мы кладем конец тысячелетнему рабству России!”):
“ Возрождение Христианства в России, а элементы этого возрождения ясно видны, так же как видна и злоба, которую оно вызывает, несомненно приведет и к новому его ощущению, пониманию, к новому чувству этого великого и вечно живого учения. С этим пониманием и чувством будет связано и новое Христианское искусство: и светское, и храмовое”.
И в это же время, в дни разгорающейся новой Смуты, размышляя над той гнусной ролью, которую сыграла в ее устроении столичная творческая псевдоэлита, Свиридов с немалым сарказмом пишет в своем дневнике и о высоких партийных чиновниках а-ля Яковлев, чьи двоедушие и глупость сослужили самую верную службу разрушителям как нашей культуры, так и государственности:
“Весь пафос Любимова и др. — “кукиш в кармане” партийному чиновнику. Самое интересное, что этот партийный чиновник был так туп, так глуп, что более всего на свете любил этот дерьмовый театр. (Имеется в виду любимовская “Таганка”. — С. З. ) Поистине, “русский дурак” — самый монументальный дурак на свете...”.
И многие журнальные страницы с публикациями “Разных записей” своим горьким сарказмом, подчас гневной, выстраданной иронией и непримиримо-жесткими интонациями оскорблённого русского сердца заставили во многом по-новому взглянуть на личность и творческий мир Свиридова даже тех, для кого, подобно автору этих заметок, его музыка далеко не одно лишь “сладкозвучие, мелодий” содержала, но — дышала грозовой Русской Историей.