Дивизия Черняховского выдвинулась к линии фронта для нанесения совместно с другими соединениями 12-го механизированного корпуса контрудара по врагу. На шляхах и проселках тянулись за танками и бронемашинами шлейфы серой пыли.
Навстречу танковым колоннам двигались машины и подводы с ранеными и беженцами.
Где-то впереди слышалась артиллерийская канонада.
"Соединения корпуса уже ведут жестокий бой с противником, а как покажет себя моя дивизия? - с тревогой думал Черняховский, сидя в штабной машине над картой с боевой обстановкой. - Как проявлю себя я сам?"
Полчаса назад он узнал из разведданных, что немцы ворвались в местечко Калтиненай. "А теперь, ближе к ночи, противник закрепляется на достигнутом рубеже, - оценивал обстановку Черняховский. - Севернее и южнее местечка немцев нет. Образовался выступ... А что если срезать этот выступ? Обойти противника с флангов? И ударить одновременно? Стоп! Надо подумать. Надо все взвесить... Атаковать немцев, пока они не закрепились, - рассуждал далее Черняховский. - Закрепятся - втройне тяжелее будет нам тогда".
В двух словах он изложил замысел боя майору Онищуку: передовой отряд во главе с Поповым обходит местечко с севера, основные силы полка во главе с Онищуком - с юга, и оба одновременно атакуют неприятеля.
- Маневр стоящий, - после некоторого раздумья, не отрывая взгляда от карты, ответил Онищук.
- Седьмой, слушай боевой приказ! - резко бросил в микрофон Черняховский. - Обойти противника с севера! По возможности - скрытно. Быть готовым к атаке с ходу! Южнее Калтиненая противника атакует Пятьдесят первый. Атакуете одновременно по моему сигналу!
- Двадцать первый. Я - Седьмой. Приказ понял - выполняю! - вибрировали мембраны в наушниках Черняховского.
Он возвратил гарнитуру радисту, пристально взглянул на Онищука.
- Попов не подведет, - по-своему поняв взгляд комдива, сказал Онищук...
Солнце достигло зенита, когда Черняховский приказал Онищуку и Попову, выведшим батальоны на исходные позиции, атаковать противника.
Батальоны перестроились в боевой порядок и с двух направлений устремились на врага. Немецкие артиллеристы уже успели к этому времени пристреляться и встретили атакующих организованным огнем - две машины группы Попова вдруг прервали свой бег, запылали огромными факелами, зачадили черным дымом.
Стремительным броском вперед Попов вывел батальон из-под огня. Прикрываясь мелколесьем и кустарником, атакующие танки благополучно преодолели три сотни метров, и остальная волна в грохоте пушек и лязге металла накатилась на вражеские позиции.
Бронебойные снаряды танковых пушек проламывали броневые щиты немецких орудий, горячие струи трассирующих пуль косили их прислугу, пехотинцев в мышиного цвета кителях.
Враг дрогнул.
Бросая оружие, разбегались в паническом ужасе солдаты и офицеры от мчавшихся на них, извергающих горячий свинец танков.
Со скрежетом исчезали под гусеницами противотанковые орудия, тягачи, полевое оборудование.
Громкое эхо боя далеко катилось окрест...
"Не так уж и страшен черт, как его малюют, - ублажала душу Черняховского сладкая мысль. - В короткий срок отбросим поганую нечисть от нашей земли..."
Он уже обдумывал содержание донесения командиру корпуса, когда от Попова поступил тревожный доклад: попали в засаду, противник ведет ураганный огонь... "Несем потери... Горят шесть танков... Противник обстреливает с фронта и флангов. Горят десять машин..."
- Выходите из зоны огня противника! - требовал Черняховский. - Немедленно!
"Двадцать первый, я - Седьмой. Мой танк подбит, горит... Экипаж погиб... Продолжаю выполнять задачу..."
- Держись, Седьмой! - закричал в микрофон Черняховский. - Дорогой, поддержу огнем артиллерии!
"Двадцать первый, я - Седь..." - донесся по радио слабеющий голос Попова.
Потом наступила мертвая тишина.
"Газик" Черняховского проехал по бревенчатому настилу мостика через речку с топкими берегами, обогнул высотку, остановился на лесной поляне.
К Черняховскому стремительно подошел майор Онищук, стал докладывать обстановку. Был он порывист, возбужден.
- Что с Поповым? - остановил его Иван Данилович. Он и сам знал, что в той обстановке, в которой оказался Попов, трудно было рассчитывать на благоприятный исход. И все же у него теплилась надежда - а вдруг?
- Борис Петрович погиб.
- Как это случилось? - чужим от волнения голосом спросил Черняховский.
- Батальон встретил превосходящего противника... Попов повел в атаку... Увлек личным примером. Были уничтожены две роты пехоты, три противотанковые батареи. Нес потери и батальон. Когда погибли механик-водитель и башенный стрелок экипажа Бориса Петровича, он сам повел горящий танк в атаку. Был вторично ранен, расстрелял взвод пехоты, таранил две пушки. И...