Валерий Шамшурин • Он пришел из Гремячей Поляны (к 100-летию со дня рождения Н. И. Кочина) (Наш современник N7 2002)
ОН ПРИШЕЛ
ИЗ ГРЕМЯЧЕЙ ПОЛЯНЫ
К 100-летию со дня рождения Николая Ивановича Кочина
Вся до последнего венца покрытая голубой масляной краской высокая изба на взгористой долгой улице села Гремячая Поляна выглядит не то чтобы вызывающе, а, скорее всего, театрально и потому нелепо. В давно уже миновавшие времена изба принадлежала крестьянскому семейству Кочиных, здесь на ржаных хлебах возрастал почитаемый еще при своей жизни писатель, а потому на фасаде укреплена мемориальная доска. У писателя, отличавшегося правдолюбием, был крутой норовистый характер, и нет никакого сомнения, что, если бы ему привелось увидеть отчий дом в таком декоративном сусальном виде, он бы не на шутку осерчал и даже рассвирепел. Всю жизнь у него вызывало ярость всякое украшательство, и потомки, к сожалению, оказали его памяти неуклюжую услугу. Но что же поделать? До недавних пор многих из нас смущала голая правда, которую всегда хотелось задрапировать. Вот и сказалась привычка. Однако сусальная голубизна и буколическая пасторальность никогда не привлекали писателя, автора знаменитых романов о нижегородском крестьянстве, более того — ему не позволяла этого сама его жизнь, судьба, тяжелейшие испытания.
Гремячей Поляны с ее надрывным трудом, революционно порушенными устоями, раздорами, взбалмошностью и дикими гулянками, с еще щедрыми напастями и скудными радостями, с ее нагольными тулупами и сарафанами, прялками и несгораемыми лучинами, грязью и вонью, а вместе с тем с ее мудрецами, пророками, умельцами, героями и подвижниками вполне хватило даровитому писателю с необыкновенно зорким сердцем для создания книги, пленившей всю читающую Россию.
Этой книгой был роман “Девки”, который, появившись в 1928 году, сразу же вызвал жадный интерес всей читающей России. Стоит заметить, что удачливому новичку в литературе исполнилось тогда всего двадцать шесть лет.
Российский Парнас отважно завоевывали молодые.
Шумная слава сбивающим с ног водопадом обрушилась на Кочина. Но он устоял на ногах, и столичные огни, поманив, не заставили его изменить Гремячей Поляне, где с детских лет он пахал с отцом землю, подростком работал в комбеде и писал первые заметки в газету “Беднота”, где вместе с ним жили, бедовали, терзались и рвались к новой обещанной советской властью жизни его ровесники, которых он и ввел в литературу в образе своих неуемных героев. Кочинский роман был замешен на живых страстях и подлинных борениях, всем своим содержанием утверждал необходимость наибольшего самовыражения личности, свободы духа, что, по мысли известного философа Н. О. Лосского, является одним из первичных свойств русского народа.
Маетная судьба Паруньки Козловой, сумевший преодолеть невероятные испытания, познавшей и великий позор, и немалые муки, но, вопреки всему, что вело ее к падению и гибели, выстоявшей и сохранившей душу, горячо и сочувственно была воспринята тысячами читателей в России. Автор проявил не только некрасовское сострадание к русской, многими заботами и трудами обремененной крестьянке, но задел самую чуткую струну для обитателей мятущейся послереволюционной деревни.
Интересен отзыв на роман Осипа Мандельштама, опубликованный в виде открытого письма Кочину в газете “Московский комсомолец” 3 октября 1929 года: “Ты сумел увидеть деревню по-особому, “по-кочински”, и за это многие будут тебе благодарны”. Мандельштаму нравилось, что в отличие от “барской и народнической литературы”, где авторы позволяли себе посматривать на селян сверху вниз и обращаться с ними походя, снисходительно, Кочин не принижает и не идеализирует деревенскую жизнь, предпочитая передавать ее подлинность, ее стихию. Вместе с тем критик едва ли справедлив, утверждая: “Между тем тебя, тов. Кочин, интересует только темное крестьянское нутро, только стихийная и полуживотная жизнь, которую ты показываешь мастерски”. Особый, “кочинский” подход был вызван вовсе не обличительством, а правдоискательством, и молодой писатель не ставил перед собой цели депоэтизировать деревню, в чем его упрекали некоторые современники, — он в ту пору больше интуитивно, чем сознательно распознавал, вплотную к жизни, насколько жестока и многожертвенна схватка темного и светлого в человеке, что со всей наглядностью велась в жизни тогдашней российской деревни.