Надо ли говорить, что ветер дальних странствий, подвиги первопроходцев и научные достижения соотечественников находили самый горячий отклик в юных сердцах и двигали поколение Нахимова к самоотверженному служению Отечеству. Павел Нахимов в пятнадцать с половиной лет от роду, в 1818 году, закончил Морской корпус шестым по списку из 109 выпускников. Службу начал на Балтийском флоте. В 1822—1825 годах совершил кругосветное плавание (1084 суток) вахтенным офицером на фрегате “Крейсер” под командованием М. П. Лазарева. За проявленные старания награжден орденом Св. Владимира 4-й степени и ежегодным пенсионом в 205 руб. 17 коп. (пожизненно), произведен в лейтенанты.
Для юного мичмана Павла Нахимова это почти трехлетнее плавание явилось замечательной школой морской выучки и мореходного искусства, значительно расширило его научный кругозор и знание зарубежных флотов. Командир фрегата назначал Нахимова вахтенным начальником на самых трудных этапах похода, его часто привлекали к выполнению географических, метео- и гидрологических исследований для подготовки отчета в Главный морской штаб. В портах захода молодой офицер основное время посвящал изучению портового хозяйства, гидрографического оборудования, технического оснащения и организации судоремонтных работ. За проявленную отвагу при попытке спасения упавшего за борт матроса в штормовом море в ноябре 1823 года М. П. Лазарев ходатайствовал перед Адмиралтейской коллегией о награждении. Однако... безрезультатно.
Зато сам Нахимов не забыл унтер-офицера, который заметил с салинга шлюпку в штормовом море в тот момент, когда надежда обнаружить спасателей была совсем потеряна. Он всю оставшуюся жизнь выплачивал ему ежегодную пенсию из своих средств. И это при том, что на корабле дважды вспыхивали матросские бунты, которые он гасил и о которых Лазарев не докладывал “наверх”.
О личной скромности и желании служить на флоте по-настоящему свидетельствует и тот факт, что он, будучи кавалером ордена Св. Владимира четвертой степени, в звании лейтенанта принял все возможные меры, дабы не попасть в придворный гвардейский экипаж. Зато с большой радостью принял в 1826 году предложение капитана 1-го ранга М. П. Лазарева продолжить службу на “новостройке” — линейном корабле “Азов” в захолустном Архангельске. И служба получилась “веселой”— с пяти утра до девяти вечера “на работах”, а затем до одиннадцати часов — доклад командиру корабля и планирование на следующие сутки. Опыт строительства, оснащения и ввода в боевой строй наисовременнейшего по тем временам линейного корабля стал для Нахимова БЕСЦЕННЫМ.
20 декабря 1827 года турецкий султан провозгласил начало “священной войны” против главного врага Оттоманской империи — России. Российский император Николай I 14 апреля 1828 года ответил своим манифестом, 2-я русская армия перешла Дунай и осадила турецкие крепости Варну, Шумлу и Силистрию, Отдельный Кавказский корпус занял города Ахалкалаки, Карс, Анапу, Ахалцих, Поти.
К сожалению, многие авторы до сих пор, кроме как об “отсталости” и “застое” России в царствование Николая I ничего вразумительного не сообщают. А ведь и Россия и ее флот развивались. В январе 1827 года при Морском корпусе были учреждены высшие офицерские классы “для усовершенствования офицеров флота в морских и математических науках”. Классы стали прообразом Военно-Морской академии. Штурманов готовили Кронштадтское, Херсонское и Охотское училища. В октябре того же года было образовано Управление генерал-гидрографа, т. е. Гидрографическая служба Военно-Морского Флота.
После завершения строительства в г. Архангельске П. С. Нахимов на “Азове” совершил переход в Кронштадт, а затем в Средиземное море (Портсмут — Палермо — Мессина — о-в Занте-Наварин). 8 октября 1827 года П. С. Нахимов, командуя баковой батареей на линейном корабле “Азов”, участвовал в Наваринском морском сражении, за “отличную храбрость” был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и произведен в капитан-лейтенанты.
Вот что и как писал о причинах той войны, а следовательно, и Наваринского сражения Е. В. Богданович: “Свирепое, бесчеловечное обращение магометанской орды с порабощенными ею христианами, периодические припадки бешеного дикого зверя, немилосердно и безумно терзающего попавшиеся ему в когти неповинные жертвы — вот позорящие христианскую Европу факты, которые, со времен Великой Екатерины, вызывали взрывы негодования общественной совести единоверного с этими жертвами русского народа и, — после многолетнего, тяжкого терпения, — энергическое вмешательство составляющего с ним одно целое русского Правительства. В сущности, события, вызвавшие в 1827 году Наваринский погром, начались еще при Великой Екатерине. Уже тогда на повальные избиения христиан Россия отозвалась Оттоманской Порте Чесменским, Рымникским, Измаильским и бесчисленными другими громовыми ударами” (см. Б о г д а- н о в и ч Е. В. Наварин 1827—1877. М., типография И. И. Родзевича, 1877, с. 2—3). Но был еще и другой взгляд и отношение к войнам первой половины XIX века. Декабристы в это же время учиняли заговоры и мятежи против власти, а чуть позднее “Колокол” Герцена “будил народовольцев” и звал Русь к топору.