Глубина — 50 метров. Бомбы сыплются, как вши с шинели окопника. Что же делает Маринеско, понимая, что если не конец света, то уж конец С-13 пришел наверняка?..
Он мгновенно вспоминает о немецкой аккуратности: немцы взрыватели глубинных бомб всегда ставили на подрыв для глубин 30, 60 и 90 метров. Коль глубина — 50 метров, а безопасное расстояние взрыва от корпуса лодки — 10 метров, то... Маринеско приказывает всплыть до 15 метров и на “велосипедной” скорости уйти на курс “норд”. Смертельный риск, но — остались целы! Был ли у него другой выход, другой способ выживания?..
Николай Титоренко: “...Вклад экипажа лодки, численностью в полуроту, соразмерен успешной фронтовой операции”.
Наконец, глубина — 60 метров, на целых 10 метров глубже! Взрывы глубинных бомб отстают и вскоре прекращаются. Титоренко цитирует Цицерона: “Храбрым помогает не только судьба, но гораздо более — разумное суждение”.
Пять раз Маринеско сообщал берегу о потоплении “Вильгельма Густлофа”, но берег не отозвался. С наступлением рассвета легли на грунт у о. Готланд. Штурман доложил, что в результате бомбежек вышел из строя гирокомпас и для ремонта его потребуется не менее шести часов. (Позже стоянку лодки у о. Готланд оценили как бивуачную.) Радист на всплытии смог, наконец, передать радиограмму о потоплении “Густлофа” и получить подтверждение о том, что они услышаны (получить “квитанцию”).
Маринеско к этому дню еще не исполнилось 32 лет!..
За час “охоты” немцы сбросили на С-13 более 240 глубинных бомб. Это сообщил позже пленный немецкий офицер, участник “той” охоты за лодкой.
Подправив дела, С-13 отправилась на базу. По пути ей встретился крейсер “Штойнбен”, который она потопила. За лодкой начала охотиться немецкая подлодка, и в этой охоте “Маринеско проявил завидное хладнокровие, что аналогов трудно сыскать”, — пишет Титоренко. Четыре часа “немец” гонял безоружную подлодку по Балтике. По словам автора: “Этот бой заслуживает быть вписанным в учебники подводников разных стран и народов как один из самых интенсивных и настойчивых”.
Для тех, кто не знает морской специфики, но ценит удаль, находчивость, мужество, смекалку: возвращаясь на базу, лодка С-13 была неопознанной. С двух сторон по ней начали молотить глубинными бомбами. Маринеско дал приказ: “Срочное всплытие!” — и, вынырнув между двумя катерами, которые охотились за ним (чтобы они не могли открыть огонь друг по другу), заорал матом с капитанского мостика. Для обоих сторожевиков этот крик стал русским паролем.
Немного о “крамольной” части биографии героя: работая завхозом в Институте переливания крови, он, по устному разрешению начальника, развез сотрудникам разлагающийся в брикетах торф — для отопления квартир. Нагрянула проверка, начальник отказался от своих слов и подал на завхоза в суд. Приговор суда — три года колымских лагерей.
Всю жизнь Александр Маринеско прожил по русской пословице: где трусу по уши, там удалому по колено, но непризнание и забвение сломили и его. Книга Н. Титоренко — это и земной поклон Герою, и увековечение его подвига, и наше общее “прости”!
Вячеслав Морозов
В.Винников • Прекрасный знак беды (Наш современник N8 2001)
ПРЕКРАСНЫЙ ЗНАК БЕДЫ
Вера Галактионова. Слова на ветру опустевшего века.
М., Академия поэзии, Московский писатель, 2000
“Есть некая закономерность в том, что меньше всего внимания уделяется самому, пожалуй, опасному из разъедающих нашу жизнь дефицитов — дефициту будущего. Воспитанные на “чувстве уверенности в завтрашнем дне”, мы почти не замечаем, как наше будущее сжалось до этих дней, недель, месяцев, максимум — нескольких лет. Время утратило свою бесконечность, стало дробным, локальным. А раз так, то и деятельность свою человек начинает строить, исходя из неминуемо ограниченных, сиюминутных, утилитарных целей — целей “завтрашнего дня”...”