На основании сведений, содержащихся в записках Салингена, не удается установить дату “большого сражения” на Белом море и имена русских князей, участвовавших в нем. На помощь приходит Вологодско-Пермская летопись, которая под 1496 годом сообщает: “Того же лета, июня, посылал князь великий Иван Васильевич воевод своих князей Ушатых, Ивана Бородатого да Петра за море немец воевати каян, а с ими силы: устюжане, пермичи, двиняне, важене. И повоевавша землю ту, и взяша три бусы (корабля. — И. У. ) со всем на море, и половину приведоша, и приидоша воеводы великого князя поздорову со всеми силами октября”.
Может возникнуть вопрос: не о разных ли событиях идет речь в сообщении Салингена и в Вологодско-Пермской летописи? Не было ли какого-либо другого “большого сражения” на море — ранее или позже 1496 года?
Княжегубское сражение не могло произойти после 1496 года, так как вплоть до второй половины XVI века между Россией и Швецией существовали мирные отношения. Местные жители Салингену говорили о битве в Кандалакшском заливе как о событии далекого прошлого. Они не знали имен “русских князей”, и их рассказ носил характер исторического предания. Следовательно, если искать другое подобное морское сражение, то надо обратиться к более раннему периоду — эпохе борьбы новгородцев с “мурманами” (жителями северной Скандинавии). В русских летописях ХIII—XV веков есть упоминание и о других столкновениях на море, но происходили они не в Кандалакшском заливе и ни в одном из них не участвовали “русские князья”. К тому же не все сражения кончались успешно для русских. В 1320 году “Лука ходи на Мурманы, и немцы избиша ушкуи Игната Молыгина”. В 1419 году сражение произошло в Двинской губе; победу одержали поморы: “две шнеки мурман избиши, а инии убегоша на море”.
Вообще невероятно, чтобы дважды в истории Русского Севера, не очень богатой морскими баталиями, в “большом сражении” на море выступали “князья”. Это такая деталь, которая начисто исключает отнесение битвы в Кандалакшском заливе к другой дате, а не к 1496 году. Нет никаких сомнений в том, что сражение, о котором сообщает Салинген, и есть то самое, которое выиграли князья Ушатые.
Походу 1496 года, безусловно, предшествовала большая подготовка. В то время на Русском Севере не существовало каких-либо постоянных воинских формирований и государева флота. Для отпора неприятелю нужно было мобилизовать частные суда, на которых жители ходили на промыслы и торги, — ладьи, насады, карбасы, приспособить и оснастить их для дальнего пути и боевых действий на море, притом в таком количестве, чтобы флотилия могла успешно противостоять соединенным шведско-норвежским силам, состоявшим из трехсот парусников. Необходимо было собрать с обширных пространств малолюдного Севера четыре рати — на Двине, Baгe, Устюге и в Перми, снабдить их оружием, продовольствием и всяким снаряжением, обучить ополченцев владению оружием. Все это требовало определенного времени, немалых материальных затрат и многообразной организаторской деятельности руководителей похода.
Одновременно с морским походом в Каянскую землю — мероприятием крупного масштаба — в том же 1496 году с Двины в Данию отправилась с посольством Григория Истомы флотилия из четырех судов, которая, обогнув Кольский полуостров и Мурманский Нос, дошла до Тронхейма, откуда посольство продолжило путь по суше. Судя по рассказу Григория Истомы, для плавания по Ледовитому океану использовались небольшие суда, по-видимому, “двинские лодейки”: “чтобы не замедлять... своего пути”, русские мореходы не стали огибать полуостров Мотку (Рыбачий), они “с великим трудом перетащили на плечах через перешеек” суда и поклажу, благодаря чему сократили время поездки на несколько дней.
Поход князей Ушатых в 1496 году не являлся грабительским набегом. Как видно из летописного сообщения, победители взяли в бою морские суда и пленных, но ни словом не упомянуто о захвате какой-либо добычи — чужого добра.
Но если поход в Каянскую землю совершался не ради наживы, то какие же цели он преследовал?