А никак.
Лишь собрались в Мурманске в частном порядке в Союзе писателей России родственники и наследники тех, кто завершал вместе с Семеном Дежневым бросок на восток, — Ружниковых, Стадухиных, Дружининых и др., отвезли цветы на окраинную улицу Дежнева, заказали молебен, по рюмке при свече пригубили, путь их великий по карте прошли. Получили радиограммы, из Арктики отправленные, — от капитана атомохода “Россия” Орешко, от капитана атомохода “Арктика” Баринова, от старого ледового капитана Селиверстова — прямого наследника тех Селиверстовых — землепроходцев из 1640-х годов! Моряки-ледокольщики — помнят... И надеются. А власти не просто забыли, для них наше великое прошлое враждебно, и они сделают все, чтобы никто о нем не вспомнил, наше будущее им ненавистно, и они сделают все, чтобы у нас не было будущего. Этот юбилей — показателен. И потому — стоят, ржавеют у мурманских причалов омертвевшие ледоколы. Продать все, что можно, а что не можно — разморозить и заморозить, чтобы потом уже саму землю и недра ее — враспыл, — вот вожделенная мечта нынешних правителей и их хозяев...
В Арктике, по нашей национальной транспортной магистрали, уже шастают неизвестно чьи и неизвестно какие суда. И даже те из них, на которые посажено для отвода глаз по одному российскому моряку, не стесняясь, творят, что заблагорассудится. Иностранцы здесь — временщики, чужие, они — как наши нынешние правители... Но это все же — иностранцы. Но ведь экологически непредсказуемо бесчинствуют в Арктике и, так сказать, свои. Вот навигация 1998 года. Теплоход “Инженер Поплавский” тайком от Штаба морских операций объявился в Игарке, теплоход “Надежда” — на мысе Харасавэй, танкеры “Жиганск” и “Эмба” — в Хатанге. А потому “так сказать, свои”, что тот же “Инженер Поплавский”, например, шастал в Арктике под мальтийским флагом, оба танкера принадлежали некой ЗАО “Виша”, и нарушения правил плавания в Арктике делались по указанию судовладельца. Случись что — с кого спрос? Сколько уже примеров: терпит суденышко аварию, а за фирмой-владельцем ничего не стоит, аварийное судно прибрать некому и не на что, а о ликвидации последствий и говорить всерьез не с кем. А случиться в Арктике может все. 45 суток атомоход “Советский Союз” тяжелейше работал с финским танкером “Уйкку”, шедшим на замерзающий мыс Шмидта. И даже под столь мощной проводкой танкер получил пробоину, ладно, что в кормовой части корпуса, и топливо вроде бы не разлилось...
Раньше, что б мы ни делали в Арктике, мне не было стыдно, потому что мы старались избежать ошибок. Досадно бывало, потому что ошибки случались, а стыдно — нет. А сейчас, даже навсегда оставшись на мели, я стыжусь. И за себя, того, доверчивого, и за себя нынешнего, признавшего свое бессилие.
Вот о чем думаю я, хотя вопрос-то вроде — почти что не об этом.
И опять же — стыдно, ибо сейчас мне следовало бы без оглядки говорить о другом, не экологическом, политическом, к тому звать, чтобы первопричина исчезла!
К тому, чтобы осиротевший океан, осиротевшие берега, осиротевшая земля и страна перестали быть сиротами, есть только один путь: мы должны признать себя их сыновьями, ответственными сыновьями, готовыми на все во имя их. Тогда, быть может, и сами перестанем быть сиротами в своем Отечестве.
Н.Черкашин • На полярных морях (Наш современник N8 2001)
Николай Черкашин
НА ПОЛЯРНЫХ МОРЯХ
КРЕЩЕНЬЕ ПРИНЯЛи ПОДО ЛЬДОМ
Атомный подводный крейсер стратегического назначения “Томск” шел под тяжелыми паковыми льдами с Кольского полуострова на Камчатку. Когда-то командирам за такие переходы давали Золотые Звезды Героев. Ныне подобные рейсы стали обычным для подводников-северян делом. И все же...
И все же этот поход был уникальным в своем роде. Впервые на борту атомного подводного ракетоносца шел священник — епископ Камчатский владыка Игнатий. Ни один пастырь на планете не добирался к своей пастве столь необычным, многотрудным и опасным путем. Однако это была его добрая воля, которая получила благословение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Разумеется, речь шла не о способе транспортировки владыки к новому месту службы — в Петропавловск-на-Камчатке. Предполагалось, что святой отец будет окормлять в походе моряков-атомоходчиков, на долю которых выпадают сверхстрессовые перегрузки. Можно считать, что на российском атомном флоте это был смелый эксперимент в духовной сфере подводников.