И сделал... Знал бы Королев, что однажды, стартовав именно из-под воды, лодочные ракеты будут не только покрывать межконтинентальные расстояния, но и запускать в космос искусственные спутники Земли. Впервые это блестяще осуществил экипаж гаджиевского подводного крейсера К-407 под командованием капитана 1-го ранга Александра Моисеева. 7 июля 1998 года в истории освоения космического пространства моряки-гаджиевцы открыли новую страницу: из глубин Баренцева моря на околоземную орбиту штатной корабельной ракетой был выведен искусственный спутник Земли. В апогее он удалялся на 829 километров. Это был самый мирный “выстрел” военного корабля — 10-килограммовый агрегат германского производства “Тубсат-Н” обеспечивал со своей орбиты мобильную наземную связь, исследовал магнитные аномалии, вел подсчет численности северных оленей.
Не угрожал миру и запуск “почтовой ракеты” с борта подводного крейсера “Рязань” под командованием капитана 1-го ранга В. Баженова. Всего за 20 минут баллистическая ракета, чья головная часть была набита письмами, значками, конвертами со спецгашением, перебросила “посылку” за 9 тысяч километров — от берегов Лапландии к вулканам Камчатки. Гаджиевскую атомарину тут же внесли в Книгу рекордов Гиннесса как первооткрывательницу самой быстрой в мире ракетной почты.
“Да, мы умеем воевать, — с полным правом могут сказать о себе командиры подводных ракетоносцев, — но не хотим, чтобы опять обрушивались ракетные “томагавки” на головы сербов и иранцев, арабов и афганцев... И если российские города еще не слышали ракетного воя, если российская армия еще может громить банды на своей территории без особой оглядки на натовских генералов, то только потому, что здесь на последнем — арктическом — рубеже России стоит в постоянной готовности подводная флотилия стратегических ракетоносцев. Их командиры научились не только укрываться под толщей паковых льдов, но и наносить ответные удары из л ю б о й точки Арктики, стрелять ракетами из-подо льда. И это не факирский трюк, а хорошо отработанный боевой прием. Первым его освоил еще в 1982 году экипаж капитана 2-го ранга В. Патрушева, который торпедами взорвал ледяной панцирь над лодкой, та всплыла в полынье и выпустила баллистические ракеты в заданный район. С тем и вошла К-92 в историю отечественного флота.
И вот они собрались все вместе, покинув на время мостики и центральные посты, штабные кабинеты и московские квартиры.
Здесь не кичились марками своих “мерседесов” (да и не было их у них), здесь гордились проектами своих кораблей — “азами”, “букашками”, БДРами и БДРМами... Здесь не хвастали курортами на экзотических островах. И Канары, и Гавайи они в лучшем случае видели разве что в свои командирские перископы. Но они бывали там, где бывали только они — в самых жутких и мрачных уголках гидрокосмоса. Они лавировали под ледяными клыками паковых льдов и зависали в Бермудском треугольнике близ коварного подводного вулкана Якутат, они пробирались по желобу Геральда сквозь мелководье Чукотского моря и кружили над километровыми безднами Великого океана, они проламывали рубками лед на Северном полюсе и огибали под водой “кладбище кораблей” — мыс Доброй Надежды...
И самое главное: все эти мореходные подвиги были подчинены стратегическим задачам обороны СССР. В той необъявленной, но реальной “холодной войне”, которая с особым накалом разгорелась в 80-е годы, гаджиевская флотилия была козырной картой. Именно она позволила парировать угрозу нашей стране после размещения в Европе американских “першингов”. Когда дуэльный барьер в термоядерной войне был сокращен пентагоновскими стратегами до шести минут подлетного времени, гаджиевские подводные ракетоносцы заняли свои позиции у восточных берегов США, сведя на нет выигрыш НАТО в первом залпе. Чего это стоило, знают только подводники. Некоторые командиры уходили на боевую службу в Атлантику по три раза в год. Командир К-140 Александр Козлов перенес в море обширный инфаркт, но корабль не покинул. В груди капитана 1-го ранга Юрия Бакалдина бьется четырежды шунтированное сердце — память о том отчаянном подводном противостоянии. Резанула по сердцу капитана 1-го ранга Игоря Британова гибель родного корабля в Саргассовом море...
Они исчисляли жизнь не по годам, а по “автономкам” и жизненное пространство свое измеряли не квадратными метрами, а ходовыми милями... Они запускали ракеты из глубин океана в бездну космоса. Это они довершили то, что начал и не успел великомученик Арктики Георгий Седов: водрузили Андреевский флаг на Северном полюсе. Это они оправдали надежду Ломоносова: “Северный океан есть пространное поле, где усугубиться может российская слава, соединенная с беспримерной пользой...”