Вернулся он через несколько минут. Сел. Сам разлил водку по кружкам. С минуту молчал, что-то обдумывая. Затем сказал, больше обращаясь к старшему лейтенанту:
— Водку в сейф. Всем отдыхать. Утром подходит танкер с дизтопливом. Будем принимать.
* * *
Редко потребляющему спиртное Федору поутру всегда было плохо, а после “озверина” он проснулся совсем никакой. Долго лежал, надеясь, что пройдет противная тошнота и голова обретет былую ясность. Чуда не произошло, и когда проснулся Иван, пришлось принимать вертикальное положение, укладывать рюкзак и выбираться на свет Божий для продолжения задуманного маршрута.
В казарме им никто не встретился. На улице была отличная августовская погода. Редкие облака играли с солнцем в прятки. Легкий ветер прижал к земле комарье, доносил запах близкого моря.
Путники вышли за пределы гарнизона, прошли с километр по дороге, а затем по целине взяли направление к предполагаемому расположению птичьих базаров. Скоро им путь преградила ровная нитка трубопровода. Поднятые на пустые бочки, серебристые трубы уходили к морю и терялись где-то там, среди прибрежных сопок.
— Надо заснять это нашествие бочек, — сказал Иван, снимая рюкзак. — Представляешь, их здесь тысячи, и дай Бог, если все пустые. А если с гадостью какой? В любом случае все это будет ржаветь и паскудить землю десятилетия.
Иван забрался на одну из бочек. Открыл объектив своего старенького “Зенита”.
— Федь, смотри, что там такое, — он показывал в сторону берега. Касьянов оглянулся и увидел, как в нескольких местах из трубопровода поднимались вверх водяные фонтаны. Они были разные. Где струя напоминала небольшой водяной столбик, где расходилась веером, искорками отражаясь в лучах солнца.
— Наверное, спрессовывают трубопровод перед прокачкой топлива, — высказал предположение Иван.
Федор согласно кивнул головой, и в это время тоненькая струйка образовались на ближайшем от них стыке труб. Резко ударил в нос запах солярки.
— Мать ети! Да это же соляр хлещет! — крикнул Иван. — Смотри и там, и там... да почти по всем стыкам сифонит! Бежим искать майора. Это же катастрофа!
Бросив рюкзаки, они по запалке побежали сначала к гарнизону, потом вспомнили, что там никого нет, и нерешительно затоптались на месте. Бежать до моря — это километров пятнадцать. Бежать до цистерн, куда, по всей видимости, и закачивается топливо, ближе. Но нет уверенности, что именно там майор. Если бы он был там, то наверняка уже сам увидел трагедию и прекратил подачу топлива.
И все же побежали к емкостям. Прикинули, там может быть связь с танкером или с майором.
Возле ближней цистерны нашли двух солдат. Те покуривали, пристроившись в кабине разукомплектованной машины.
— Солярка в тундру вытекает! — крикнул Федор. — Надо срочно прекратить подачу! Где майор?
Против ожидания солдаты никак не среагировали на сообщение. Федор обозлился, выдернул одного из кабины:
— Что ты сидишь, как истукан! Солярка-то в землю уходит, срочно майора! Где связь?
— Да нет у нас связи. Майор у берега. А что течет, дак это ежегодно, — равнодушно ответил солдат.
— А машина? Доехать до берега чем можно? — кричал Федор.
— Машина у нас одна, на ней майор и уехал, — пояснил солдат.
— Что делать? — повернулся Федор к Ивану. — Бежим к берегу. — Обегая промятые бочки, они бросились в сторону моря, а солярочные фонтаны и фонтанчики знай себе играли на солнце сотнями разноцветных зайчиков и гасли в ковре из ягеля да брусничника.
Грузовик неожиданно возник на дороге, и ребята бросились к нему наперерез, размахивали руками, пытались свистеть. Сидевший за рулем майор их заметил. Остановился. Вышел навстречу:
— Что, путешественники, никак подбросить куда надо? — спросил улыбаясь.
— Срочно перекрывайте трубопровод! — сказал, задыхаясь, Касьянов. — Там везде солярка льется рекой, — махнул он рукой в сторону трубопровода.
— А, это. Это ничего страшного, — проговорил майор и достал пачку сигарет. — Вытекает лишнее, а наше попадает в хранилище.
— Да вы что! Какое лишнее? Там же с каждого стыка хлещет. Это же тонны солярки в землю!
— Правильно. Почти с каждого стыка, а стыков на восемнадцать километров четыре с половиной тысячи. Все рассчитано. Допустим, с каждого третьего стыка вытечет по десять литров, итого порядка десяти тонн, а мне ежегодно лишку поставляют до полста тонн. Куда я этот лишек дену? Ну, куда? Продать? Но это же не Мурманск вам. А начальство, оно ведь у нас примороженное. Гонят топливо на дизеля, которых и в помине нет, но они еще не списаны. Да еще на два вездехода, которые приказали долго жить пару лет назад. Все это надо списать, а чтобы списать, надо выработать моторесурс, а чтобы выработать моторесурс, что надо? — Колесников вопросительно поднял вверх палец и по слогам произнес: — Со-ляр-ка. Так что для нас это не потеря. Закуривайте.