После выпускных экзаменов (школа была семилетней), кого, помню, ни спрошу — все собираются учиться дальше. Мои родители определили меня в Белозерский педтехникум — единственное учебное заведение в городке. Орловы (по фамилии отчима Шаровы), постановив дать сыну среднее образование, добились перевода из Мегринской школы в Белозерск и, переехав, отдали Сергея в 8-й класс. “Новенький” сразу стал знаменитым в школе. Его стихотворение “Тыква”, получившее первую премию на Всесоюзном детском конкурсе, все знали наизусть. Еще бы! Сам Корней Иванович Чуковский похвалил “юного поэта”, и не где-нибудь — в “Правде”!
* * *
Белозерск — городок маленький. Но встречаться в нем мы стали все-таки реже, чем в Мегре; разные учебные заведения, неустроенный быт (сначала угол в частном доме, потом общежитие), всегда тощий кошелек не располагали к прогулкам. Запомнилась одна из них. Поздоровавшись, Сергей радостно, как о только что сделанном открытии, выпалил: “А ты знаешь, у нас объявился еще один поэт! Ваня Малоземов, из деревни Пестово, это километров сорок от города. Учится заочно... Приедет, сдаст какой-нибудь экзамен или контрольную — и опять домой. Подручным у кузнеца работает. Ну, скажу тебе, и кулачищи у него!.. Стишки свои показал... Талантливый парень! Приедет — познакомлю”. Не скоро, но знакомство все же состоялось. К сожалению, мимолетное. На той самой тесовой танцплощадке в центре городского садика, о которой Сережа уже после войны напишет: “В саду городском в воскресенье/ Оркестр на закате гремит,/ И ситцевый ветер веселья/ По желтым дорожкам летит”... До сих пор чувствую под рубашкой тот “ситцевый ветер”... Он-то и помешал настроиться в тот вечер на разговор... Жалею сейчас об этом. Хотя... откуда нам было знать, что этого “ветра” у нас оставалось всего на полтора-два года, что каждый прожитый день приближал нас к роковой черте, за которой встреч уже не будет, будут только расставания, чаще — навсегда...
Не было у меня второй встречи и с Ваней Малоземовым. Он, как и Сережа, в войну стал танкистом, воевал в Сталинграде, в самом пекле, прославился, стал Героем Советского Союза и в начале 1943 года погиб; могила его на Мамаевом кургане...
Сережа, по свидетельству Ивана Бузина, товарища по мегринской школе, 9 мая 1945 года, окрыленный вестью о Победе, за одну ночь написал поэму о друге-танкисте*... А позже, когда жизнь стала налаживаться, он предложил белозерам поставить памятник Герою-земляку. И белозеры вняли его совету. Рядом с земляным валом — древней крепостью — подняли на пьедестал легендарный “Т-34”, на каком громил Иван немцев на улицах Сталинграда. А возле школы, в которой он учился с первого по седьмой класс, в самом центре села Артюшино, поставили другой памятник — отлитую из черного металла, в полный рост, его фигуру — в комбинезоне, в танкистском шлеме, с планшеткой и пистолетом на ремне... Железным вернулся с войны Иван Малоземов — подручный кузнеца...
* * *
Последний предвоенный, 1940 год, стал для нас с Сергеем годом прощания и с родным городком, и с юностью: он закончил среднюю школу, я — педтехникум. Его, как одного из лучших учеников и молодого поэта, область премировала путевкой на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку — тогда это ох как звучало! — меня строгой повесткой пригласил к себе райвоенкомат: через два месяца мне исполнялось 18 лет...
К пароходу, отплывавшему в Череповец (там уже ходили поезда) пришел весь класс. Сережа был необыкновенно возбужден, всем улыбался, махал с палубы рукой, но видел... видел только ее — Людмилу П., первую свою любовь... Кто в классе не знал об этом?..
Мне на прощание успел сказать: “Буду поступать в Петрозаводский университет. Стихи не брошу — это решено!”