Еще бы не стараться: 8 рублей за квартиру — деньги по тому времени немалые. А потому дела по дому, пока Леля (так звали его домашние) в училище, вела Александра Леонтьевна, и только в декабре у нее появилась первая и единственная помощница — Анюта из Сосновки.
Так и жили они весь 1897/98 учебный год: Александра Леонтьевна с сыном — в Сызрани, Алексей Аполлонович — в Сосновке, изредка, по большим праздникам, наезжая проведать жену и пасынка. Приезжал он обычно во главе обоза с продуктами, и всегда эти дни жена и Леша ждали, и были они как праздники.
Александра Леонтьевна и Алексей Аполлонович понимали, что по-другому пока нельзя. Ибо был уже горький опыт с поступлением в самарское реальное училище, когда Леша был предоставлен самому себе и в итоге получил на вступительных экзаменах “почти круглую двойку”. Родителям пришлось срочно спасать положение — устраивать Лелю в 4-й класс сызранского реального училища (сейчас в этом здании находится механико-технологический техникум).
Учился Леля неровно: сказывалась “сосновская система”, когда с ним занимался домашний учитель Аркадий Иванович Словоохотов, “рябой, рыжий как огонь, отличный человек”, с которым Леля жил душа в душу, но науками занимались без перегрузки”. Оценки устраивали Лешу, но не устраивали Александру Леонтьевну: зачем тогда эти мучения, жизнь в разлуке с любимым человеком?..
Первым учеником делать Лешу родители не собирались, но и быть хуже других было зазорно. Мать видела, что Леля, если захочет, может все, надо только его заставить. И Александра Леонтьевна, в ущерб своим литературным занятиям (а у нее уже вышли четыре свои книги — для взрослых и детей), часто помогала сыну готовить уроки.
Со временем у Лели появились в классе друзья: Борис Софотеров — сын гласного городской Думы, Степа Абрамов, Всеволод Мусин-Пушкин, и Леша, если были проблемы с домашним заданием, частенько обращался к ним за помощью, а бывало, что к нему кто-то приходил делать уроки.
Одним из любимых предметов у него была естественная история. А самыми трудными — география и французский. “По-французски писать больно трудно, — сообщал Леша в ноябре 1897 года в Сосновку. — А из географии трудно больно города учить и их и губернии показывать на карте”.
Но, как ни трудно, Леша учил и 19 мая 1898 года на итоговом экзамене по географии получил честную “пятерку”. То есть учеба шла с переменным успехом, чего не скажешь о поведении: здесь проблемы были всегда. На хуторе Леша привык чувствовать себя вольным человеком, а здесь, в реальном, требовалось соблюдать дисциплину. А это было не по нутру свободолюбивому подростку. Поэтому не один раз вызывали Александру Леонтьевну в училище по поводу поведения сына, которого в наказание частенько оставляли “без обеда”.
Но хуже всего то, что с первого дня не сложились отношения Алексея Толстого с инспектором училища А. И. Александровым. В конечном итоге именно это послужило причиной перевода Леши в 1898 году в реальное училище г. Самары. Трагедии из этого Александра Леонтьевна не делала, понимая, что учиться лучше на собственных ошибках.
Учеба отнимала много сил и времени, но то, что оставалось, Леша отдавал книгам и улице. Он никогда не знал, что такое скука. Уже с первых дней в Сызрани он “добрался в городской библиотеке до Жюля Верна, Фенимора Купера, Майн Рида и глотал их с упоением, хотя матушка и вотчим неодобрительно называли книжки дребеденью”.
Когда в Сызрани в летнем театре “Эрмитаж” выступала малороссийская театральная труппа, Леша с одноклассниками ходил на представление “и здорово посмеялись, хотя пьеса была чрезвычайно глупа”.
Общество реалистов, городские условия накладывали на четырнадцатилетнего подростка свой отпечаток. Если еще недавно они с Борей Софотеровым ходили после уроков на Сызранку, чтобы “популять камнями”, то со временем уже бегали по Большой за барышнями. Благо наискосок от реального училища, там, где сейчас находится драмтеатр, стояло одноэтажное деревянное здание женской гимназии.
Дом купца А. П. Белопухова на Симбирской (ныне Ульяновской) улице стал последним местом жительства Толстых в Сызрани. Сюда Леша с матерью переехали 18 февраля 1898 года. На прощание “хорошие хозяева” Александровы окрестили своих квартирантов “татарами” за отсутствие у жильцов иконы, после чего Александра Леонтьевна попросит в письме к мужу привезти ей “два образка попроще”.
К сожалению, этот дом, как и все, где проживали Толстые, не сохранился. Весь центр деревянной Сызрани уничтожил пожар в июле 1906 года.