Между прочим, в адрес американцев и прежде звучали обвинения в сокрытии потерь. До данным пакистанского агентства “Онлайн”, “на военной базе ВВС Пакистана Шахбаз в провинции Синд находятся тела сотен американских и британских военнослужащих, погибших в Афганистане”(NEWSru.com). По утверждению агентства, Вашингтон и Лондон “припрятали” около 500 трупов в специальном морге, чтобы не сообщать общественности о столь крупных потерях. Не исключено, что подобное имело место и в Ираке.
Вот она — оборотная сторона симулякра. Бравые рапорты о бескровных победах, а за размалеванным задником пропагандистских кулис штабеля замороженных трупов. Люди, лишенные последнего из прав — на достойную смерть. На погребение. На прощальную слезу у дорогого для кого-то же гроба.
Но зачем понадобились эти чудовищные ухищрения? Стремление занизить потери поддается логическому объяснению. А вот желание списать жертвы на бардак в собственных рядах озадачивает. В конце концов, потери от “дружественного огня” — все равно потери. Гибель мужа или отца не перестает быть трагедией для родных, независимо от того, поразила его иракская или американская ракета.
Такова нормальная человеческая логика. Но читатели, я думаю, уже уяснили: там, где начинается симулякр, нормальная логика, нормальная жизнь заканчиваются. Тут другая игра. Д р у г а я именно потому, что и г р а. Человеческие судьбы в ней ничего не стоят и не значат. Так же, как и правда событий.
Имиджмейкеры коалиции все просчитали. И даже пошли на определенные издержки: многочисленные жертвы “дружественного огня”, конечно же, свидетельствовали о неразберихе в войсках союзников. Зато достигалась г л а в- н а я цель — тотальная д е г е р о и з а ц и я противника. Ни одного точного выстрела! Полная несостоятельность в военном противостоянии.
Веками война воспринималась как противоборство достойных соперников. Ее смысл и заключался в том, чтобы выявить, к т о из них сильнее, чья воля к победе крепче. Пасть в сражении с противником, не уступающим в мужестве и мастерстве, не считалось зазорным. Наоборот, все народы воспевали такую смерть как высшее проявление героизма.
Однако концепция войны как з р е л и щ а в корне меняет традиционные представления. Подлинность и драматизм оказываются несовместимыми с жанром военно-развлекательного шоу. Б о р ь б а, чей исход до самого конца нельзя считать предрешенным, подменяется о х о т о й — занятием, конечно же, суровым, требующим и напряжения сил, и известного мужества, но основанным на и з н а ч а л ь н о м п р е в о с х о д с т в е охотника над дичью.
“Хозяева дискурса” представляли войну в Заливе как охоту. Вот типичный репортаж с поля боя: “Я сам видел, как иракцы с белыми флагами в руках переходят в расположение войск коалиции. Впрочем, сдаются не все. Мы видели тела нескольких иракцев, ставших жертвами первых часов этой войны” (BBC Russian.com). Арабам надлежало быть либо пленными, либо мертвыми. Сражающийся иракец не вписывался в концепцию надменных англо-саксов.
Правда, вскоре им самим пришлось почувствовать себя в роли беспомощных мишеней. “Это отстрел индюшек. Это не бой. Ты только принимаешь огонь и пытаешься проехать как можно быстрее”, — так морпех Крис Меркл охарактеризовал сражение под Насирией корреспонденту “Вашингтон пост”.
Американские и английские газеты были переполнены душераздирающими историями, которые поведали участники боя. “О Боже, я умру”, — цитировала лондонская “Дейли телеграф” слова некоего сержанта Чарльза. “Это было как в кино. Я закричал: “РПГ!” — и тут меня выбросило из машины” (28.03.2003).
Можно понять потрясение американских вояк. Им-то внушали, что иракцы не способны на сопротивление. Что джи-ай в сравнении с аборигенами всесильны, чуть ли не бессмертны. И вдруг охотники превращаются в дичь!
Но самое поразительное — даже такое потрясение не смогло сломать рамки жанра, в которые направили войну опытные пропагандисты. Вслушайтесь в реплики солдат: “Отстрел индюшек” (знаменитое американское состязание в стрельбе), “как в кино”. И в том и в другом случае это игра, перформанс, виртуальный ужастик. Все, что угодно, только не то, чем является война на самом деле, — не человеческая трагедия.
Вершиной военно-развлекательного шоу стала сцена “победы”, поставленная на центральной площади Багдада. К слову, и прежде на ней разыгрывались театрализованные представления — с профессиональными актерами, а не солдатами в главных ролях. Я наблюдал одно, когда жил в гостинице “Шератон”.