Так вот, как нам представляется, по уровню осознания задачи “национальной модернизации”, назовем это так, только и можно судить об уровне “национализма” у представителей советского партийно-государственного аппарата. Его верхушка в этом смысле была безнадежна. Здесь будет уместно процитировать Р. Медведева: “...этот шовинизм (так автор называет близость к осознанию национальных задач. — К. Т. ) никогда не становился, вопреки некоторым утверждениям на Западе, ведущим идеологическим течением советского и партийного руководства. Большинство членов Политбюро руководствовалось главным образом очень догматически толкуемым “интернационализмом”. Для М. А. Суслова как “главного идеолога” партии русский национализм и шовинизм были неприемлемы в первую очередь по идеологическим причинам. Их противоречие марксизму-ленинизму было слишком очевидным, чтобы русский национализм был совместим с партийной идеологией. При всем своем догматизме, а вероятнее даже вследствие него, Суслов пусть и не всегда решительно (ну да, мало сажали. — К. Т. ), но выступал против националистической идеологии. Эта идеология была также явно неприемлема для Брежнева, который родился и вырос в восточной части Украины в чрезвычайно многонациональной среде. Национальные проблемы очень мало волновали Брежнева, он легко сходился с представителями разных наций, его женой была еврейка, и в круг его ближайших друзей входили украинцы, молдаване, казахи, татары. Такое же интернациональное мировоззрение имел и Косыгин. Не мог похвастать “чистым” русским происхождением и Андропов...”1.
В нашей статье касаться личности Ю. В. Андропова мы не будем, благо о его роли в интересующих нас процессах уже много и подробно написано. Отошлем читателей к книге С. Н. Семанова “Андропов. 7 тайн генсека с Лубянки”.
Конечно, в реальной жизни советское политическое руководство использовало в политической борьбе столь мощный фактор, как “русский национализм” (чтобы не перегружать текст, будем пользоваться этим термином). А этим в свою очередь, как могло, пользовалось национально-патриотическое движение. Так, например, Н. С. Хрущев вскоре после прихода к власти создал Бюро по РСФСР при ЦК КПСС и газету “Советская Россия” (то eсть органы, призванные обслуживать специфически российские интересы), что, по мнению американского исследователя проблемы Дж. Данлопа, “активизировало сторонников “русского национализма”2. Таким образом он стремился привлечь национально ориентированную часть общества и укрепить свои позиции, создать образ “русского мужика” в противовес “кавказцу” Сталину. Но, с другой стороны, он же устроил погром Православия в 1958 — 1964 гг., грозился показать последнего попа по телевизору, при нем беспощадно уничтожались исторические и культурные памятники. После резких хрущевских метаний, в брежневское время в отношениях с интеллигенцией утвердилась так называемая “политика качелей”, то есть попеременное поощрение или же, наоборот, порицание прозападной или же патриотической части интеллигенции. Благодаря ей национал-патриотам удалось многое сделать. Однако в долгосрочной перспективе советское руководство неумолимо склонялось к конвергенции с западным миром. И вот почему.
Во-первых, в рядах того же партийно-государственного аппарата существовала значительная и весьма влиятельная “либеральная партия”. Н. А. Митрохин в своей книге весьма скупо пишет о ее влиянии на внутреннюю и внешнюю политику страны. А ведь “либералы” занимали весьма видные посты: Г. Цуканов — руководитель секретариата Л. Брежнева, А. Александров-Агентов — его же помощник по международным делам, кандидат в члены Политбюро; Б. Пономарев — секретарь ЦК КПСС, руководитель международного отдела ЦК. А за ними армия советников и “спичрайтеров” Брежнева и Андропова, выученики коминтерновца О. Куусинена А. Арбатов, А. Бовин, Ф. Бурлацкий, Г. Шахназаров и др. Секретари ЦК ВЛКСМ Л. Карпинский, Б. Панкин, Б. Пастухов. Зам. зав. отделом культуры ЦК КПСС И. Черноуцан — выпускник ИФЛИ, связанный со всей прозападной интеллигенцией. Зам. зав. отделом агитации и пропаганды ЦК КПСС А. Яковлев. И это только наиболее заметные фигуры.