Проходит совсем немного времени, и изумленное население убеждается, что идеология экономически (равно как и политически, и культурно) открытого общества в зависимых странах оборачивается практиками контрмодерна и отлучения от современности. Когда местная промышленность гибнет либо в результате иностранных экономических интервенций, либо прямо свертывается реформаторами под предлогом своей малой рентабельности, местный рабочий класс превращается в безработных или полубезработных люмпенов, которым к тому же теперь отказано во всякой государственной социальной помощи под предлогом борьбы с патернализмом, этатизмом и социальным иждивенчеством. А когда рушится промышленность, повисают в воздухе такие подсистемы просвещения, как наука и образование. Уполномоченные американизмом реформаторы не просто свертывают их под предлогом нерентабельности и избыточности, но занимаются их дискредитацией, выискивая в них следы устаревших идеологий и антидемократических традиций. И речь идет не просто об импровизациях местных западников, резвящихся на развалинах национальной культуры, а о политике, жестко диктуемой “реформаторам” влиятельнейшими международными организациями — МВФ, МБ, ВТО, за которыми стоят США. Ясно, что в этих условиях идеология американизма выступает как новый колониализм, призванный отбросить некогда самостоятельные и развитые страны к третьемировскому статусу.
Американизм выступает как идеология нового расизма, превращающая прогресс из достояния всех народов в новую привилегию избранного меньшинства, охраняемую продуманными правилами новых глобальных центров власти. Мало того, что американизм как новое великое учение плодит лишенцев прогресса, он еще и оправдывает все “реформаторские” узурпации и экспроприации ссылками на плохую наследственность экспроприируемых, недостойных иной участи. Чем дальше заходит процесс ликвидации былых цивилизационных завоеваний трудящегося большинства, тем больше это сопровождается кампаниями дискредитации туземного населения, не отвечающего идеологическим эталонам американизма. Чем больше американские хозяева мира пользуются услугами местных либеральных реформаторов для разрушения потенциальных оппонентов и конкурентов, тем больше их война обретает признаки г р а ж д а н с к о й в о й н ы, ведущейся не с армиями, а с народами, с мирным населением, лишаемым привычных прав. Гражданские права, о которых печется американизм, все больше выступают как права компрадорского меньшинства, пользующегося экстерриториальностью и неподотчетностью собственной нации. Неудивительно, что во имя этих прав США готовы бомбить территории стран с “недемократическими режимами” — они таким образом ограждают свою пятую колонну на местах. Ясно, что все эти причины сообщают американизму особый облик в глазах населения стран мировой периферии: облик новой расистской идеологии, обосновывающей монополию меньшинства на богатство, демократию и просвещение.
Вот в чем ошибаются стратеги американизма: воспевая на все лады могущество Америки, уповая на ее вооружения, они забывают о том, чем современная Америка вооружает обездоленное большинство мировой периферии — она вооружает их страстным антиамериканизмом, нетерпеливым желанием дождаться унижения и краха “супердержавы”. Чем больше местные реформаторы, уже уличенные народами в недобросовестности, в ненависти к собственной стране, клянутся именем Америки, тем больше несмываемых пятен ложится на это имя. Новый антиамериканизм питается не только национально-патриотическими, но и социальными чувствами, возбуждаемыми социальной поляризацией реформируемых либералами обществ, возвращением давно забытого социального бесправия и нищенства. Учитывая это, можно сказать, что современный антиамериканизм подпитывается не только импульсами местной архаики, но и импульсами модерна, в свое время давшего массам то, что ныне у них отбирается под видом либерального секвестра и “дерегулирования”.